Пятница, 29.03.2024, 15:37
Приветствую Вас Гость | RSS

Великая Россия Электронная Библиотека

Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 5
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0
Форма входа

Главная » 2011 » Декабрь » 22 » Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.
23:39
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.



Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу. бесплатно скачать


Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу. бесплатно скачать

Скачайте и откройте один из архивов. После этого вам будет доступен для скачивания файл: Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу. . Если файл не скачивается, воспользуйтесь дополнительной ссылкой и распакуйте следующий архив.
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Ссылка: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу."
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу."
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало 2: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу."
Файл: Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу. - был проверен антивирусом Kaspersky Antivirus и ESET NOD32. Вирусов не обнаружено!
Читать Янссон Туве Муми Тролль 1-6 скачать Янссон Туве Муми Тролль 1-6 можно отсюда мне неприятные вещи. Я все рав- но не смогу окончательно выздороветь, пока мне не устроят праздник... -- Снимите с него ботинки, -- сказал хемуль. -- Тофт, сними с него ботинки. Это первое, что нужно сделать, когда болит живот. Хомса расшнуровал Онкельскруту ботинки и снял их. Из одного ботинка от вытащил скомканную белую бумажку. -- Письмо! -- закричал Снусмумрик. Он осторожно расправил бумажку и прочитал: Будьте добры, не топите кафельную печь, там живет предок. Му- ми-мама . -==17==- Филифьонка старалась не думать об удивительных существах, что жили в шкафу, и пыталась отвлечься, забыться за делами. Но по ночам она слышала слабые, еле различимые шорохи, а иногда слышалось, как кто-то нетерпели- во скребется по плинтусу. А однажды у ее изголовья тикали часы, предве- щавшие смерть. Самый приятный момент за целый день наступал для нее, когда она уда- ряла в гонг, созывая всех к столу, и когда выставляла в темноте на крыльцо помойное ведро. Снусмумрик играл почти каждый вечер, и Филифьон- ка хорошо запомнила все его мелодии. Однако она насвистывала их, лишь когда была уверена, что ее никто не слышит. Однажды вечером Филифьонка сидела на кровати и думала, какой бы ей найти предлог, чтобы не ложиться спать. -- Ты спишь? -- спросила Мюмла за дверью и, не дожидаясь ответа, вош- ла в комнату. -- Мне нужна дождевая вода, вымыть голову, -- сказала она. -- Еще чего! -- ответила Филифьонка. -- По-моему, речной водой мыть ничуть не хуже. Возьми из среднего ведра. А это вода из источника. Выпо- лощешь дождевой. Да не лей на пол. -- Я вижу, ты пришла в себя, -- заметила Мюмла, ставя воду на огонь. -- Между прочим, такая ты намного симпатичнее. Я явлюсь на праздник с распущенными волосами. -- На какой это праздник? -- резко спросила Филифьонка. -- В честь Онкельскрута, -- ответила Мюмла. -- Разве ты не знаешь, что мы завтра устроим праздник в кухне? -- Вот оно что! Это для меня новость! -- воскликнула Филифьонка. -- Спасибо, что сказала! Стало быть, праздник, который устраивают, оказав- шись вместе, отрезанные от мира, сметенные ветром жизни в один стог. А в самый разгар праздника гаснет свет, и когда его зажигают снова, видят, что в доме одним гостем меньше... Мюмла с любопытством уставилась на Филифьонку. -- Иногда ты меня удивляешь. Недурно сказано. А потом исчезают один за другим, и под конец остается лишь один кот, что сидит и умывает лапой рот на их могиле! Филифьонка вздрогнула: -- Вода, должно быть, уже согрелась. А кота у нас нет. -- Его нетрудно раздобыть, -- сказала, ухмыльнувшись, Мюмла. -- Стоит только пофантазировать немного, и будет тебе кот. -- Она сняла кастрюлю с огня и открыла дверь локтем. -Спокойной ночи, -- сказала она, -- и не забудь уложить волосы. Хемуль сказал, что ты сумеешь украсить кухню, что у тебя артистический вкус. -- Тут Мюмла ушла, проворно закрыв дверь но- гой. Сердце Филифьонки сильно стучало. У нее хороший вкус, хемуль сказал, что у нее артистический вкус. Какое прекрасное слово! Она повторила его много раз про себя. Филифьонка взяла керосиновую лампу и отправилась в ночной тишине ис- кать украшения в стенном шкафу над маминым гардеробом. Картонки с бумаж- ными фонариками и лентами стояли на своем обычном месте на самом верху, в правом углу. Они были нагромождены одна на другую и закапаны стеари- ном. Пасхальные украшения, старые поздравительные открытки С днем рож- дения! . На них сохранились надписи: Моему любимому папе , Дорогой Хе- муль, поздравляю тебя с днем рождения , Мы крепко любим свою дорогую крошку Мю , Сердечно желаем тебе, Гафса, успехов в жизни . Видно, Гафсу они не так сильно любили, как Мю. А вот и бумажные гирлянды. Филифьонка снесла их вниз в кухню и разложила на столике для мытья посуды. Она смо- чила волосы, накрутила их на бигуди. При этом она все время насвистывала один мотив, очень точно и правильно, о чем сама не подозревала. Хомса Тофт слышал, как они говорили о празднике, который хемуль назы- вал вечеринкой. Он знал, что каждый должен будет выступить, и догадывал- ся, что на вечеринке нужно быть общительным и приятным для всей компа- нии. Он себя приятным не считал и хотел одного -- чтобы его оставили в покое. Он пытался понять, отчего так разозлился тогда за воскресным обе- дом. Тофта пугало, что в нем жил какой-то совсем другой хомса, вовсе ему незнакомый, который может в один прекрасный день снова появиться и осра- мить его перед всеми. После того воскресенья хемуль один строил свой дом на дереве. Он больше не кричал на хомсу. И обоим им было неловко. Как это я мог так сильно разозлиться на него? -рассуждал Тофт. -- Злиться было вовсе не за что. Ведь раньше я ничего подобного за собой не замечал. А тут злость поднялась во мне до краев и обрушилась водопадом. А ведь я всегда был таким добрым . И добрый хомса отправился к реке за водой. Он наполнил ведро и поста- вил его у палатки. В палатке сидел Снусмумрик и мастерил деревянную лож- ку, а может, и ничего не делал, просто молчал с умным видом. Все, что Снусмумрик делал и говорил, казалось умным и рассудительным. Наедине с собой Тофт признавал, что ему не всегда понятно сказанное Снусмумриком, но идти к нему и спрашивать о чем-нибудь не решался. Ведь Снусмумрик иной раз вовсе не отвечает на вопрос, знай, говорит себе про чай да про погоду. А то прикусит трубку и издаст неприятный неопределенный звук, и тебе начинает казаться, что ты сморозил какую-нибудь глупость. Не пойму, почему это они им восхищаются, -- думал хомса, направляясь в сад. -- Конечно, то, что он курит трубку, выглядит внушительно. А мо- жет, на них производит впечатление, что он уходит, не говоря ни слова, и запирается в своей палатке. Но я ведь тоже ухожу и запираюсь, а это ни на кого не производит впечатления. Видно потому, что я такой маленький. -Хомса долго бродил по саду в раздумьях. -- Мне не нужны друзья, которые приветливы, хотя им нет до тебя дела, и они просто боятся выглядеть не- любезными. И трусливые друзья мне не нужны. Я хочу быть с тем, кто ни- когда ничего не боится, с тем, кто бы меня любил, я хочу, чтобы у меня была мама! Он не заметил, как подошел к большим воротам. Осенью они казались мрачными, здесь можно было спрятаться и ждать. Но хомса чувствовал, что зверька здесь больше не было. Он ушел своей дорогой. Поскрипел своими новыми зубами и ушел. А ведь это хомса Тофт дал зверьку зубы. Когда хом- са проходил мимо Онкельскрута, тот проснулся и крикнул: -- У нас будет праздник! Большой праздник в мою честь! Хомса попробовал было проскользнуть мимо, но Онкельскрут поймал его своей клюкой. -- Послушай-ка меня, -- сказал он. -- Я сказал хемулю, что предок -- мой лучший друг, что он не был на празднике целых сто лет и что его обя- зательно нужно пригласить! В качестве почетного гостя! Хемуль обещал. Но я говорю вам всем, что мне без предка праздника не надо! Тебе ясно? -- Да, -- промямлил хомса. -- Ясно. -- Но сам думал о своем зверьке. На веранде, освещенной слабыми солнечными лучами, сидела Мюмла и рас- чесывала свои волосы. -- Привет, хомсочка, -- сказала она, -- ты приготовил свой номер? -- Я ничего не умею, -- уклончиво ответил хомса. -- Иди-ка сюда, -- подозвала его Мюмла, -- тебя нужно причесать. Хомса послушно приблизился, и Мюмла принялась расчесывать его спутан- ные волосы. -- Если бы ты причесывался хотя бы десять минут в день, волосы у тебя были бы совсем неплохие. Они послушные, и цвет у них приятный. Так ты утверждаешь, что ничего не умеешь? Однако разозлиться ты сумел. Только потом залез под стол и все испортил. Хомса стоял не двигаясь, ему нравилось, что его причесывают. -- Мюмла, -- робко спросил он, -- куда бы ты отправилась, если бы ты была большим злым зверем? Мюмла тут же ответила: -- Подальше от моря. В тот реденький лесок позади кухни. Они всегда ходили туда, когда были не в духе. -- Ты хочешь сказать, когда ты не в духе? -- спросил он. -- Нет, я говорю про семью муми-троллей. Когда кто-нибудь из них злился или был в плохом настроении, то, чтобы его оставили в покое, отп- равлялся в этот лесок. Хомса сделал шаг назад и закричал: -- Это неправда! Они никогда не злились! -- Стой спокойно! -- сказала Мюмла. -- Ты думаешь, я могу причесывать тебя, когда ты вот так прыгаешь? А еще я скажу тебе, что иной раз и па- па, и мама, и Муми-тролль ужасно надоедали друг другу. Ну иди же сюда. -- Не пойду! -- воскликнул хомса. -- Мама вовсе не такая! Она всегда добрая и хорошая! -- И выбежал, громко хлопнув дверью. Мюмла просто дразнит его. Она ничего не знает про маму. Не знает, что мама никогда не бывает злой. Филифьонка повесила последнюю гирлянду -- синюю -- и оглядела свою кухню. Это была самая закопченная, самая грязная на свете кухня, зато художественно украшенная. Сегодня они будут ужинать на веранде раньше обычного. Сначала она подаст горячую уху, а в семь часов -- горячие сандвичи с сыром и яблочный сок. Вино она отыскала в папином шкафу, а банку с сырными корочками -- на верхней полке в кладовке. На банке была наклейка: Для лесных мышей . Тихонько насвистывая, Филифьонка изящными движениями разложила сал- фетки, -- каждая салфетка была сложена в виде лебедя (Снусмумрику она, разумеется, салфетку не положила, он ими не пользовался). На ее лоб па- дали крутые завитки, и было заметно, что брови у нее накрашены. Ничего не скреблось за обоями, ничто не скреблось за плинтусами, и таинственные часы перестали тикать. Сейчас ей было не до них, ей надо было думать о своей программе. Она устроит театр теней Возвращение семейства му- ми-троллей . Это будет очень интересно и всем понравится , -- подумала она. Она закрыла дверь в гостиную, а кухонную дверь заперла на задвижку. Потом положила лист картона на кухонный стол и стала рисовать. Она нари- совала лодку, в которой сидело четверо: двое взрослых, один подросток, а третий совсем малыш. Самый маленький сидел у руля. Рисунок вышел не сов- сем такой, какой хотелось бы Филифьонке, но переделывать она не стала. Все равно идея была ясна. Закончив рисунок, она вырезала его и прикрепи- ла гвоздиками к палке от метлы. Филифьонка работала быстро и уверенно и при этом все время насвистывала, причем не песенки Снусмумрика, а свои собственные мотивы. Между прочим, она насвистывала гораздо лучше, чем рисовала или прибивала свои рисунки к палке. Наступили сумерки, и она зажгла лампу. Сегодня ей не было грустно, она была полна приятных ожиданий. Лампа бросала на стену слабый свет, Филифьонка подняла метлу с силуэтом семьи муми-троллей, сидящих в лодке, и на обоях появилась тень. А теперь нужно прикрепить на стену простыню -- белый экран, на котором силуэт поплывет по морю. -- Открой дверь! -- закричал Онкельскрут за дверью гостиной. Филифьонка чуть приоткрыла дверь и сказал в щелочку: -- Еще слишком рано! -- У меня важное дело! -- прошептал Онкельскрут. -- Я пригласил его, положил приглашение в шкаф. А это нужно поставить возле почетного места. -- Он сунул в дверь большой мокрый букет -- цветы в сочетании с листьями и мхом. Филифьонка глянула на увядшие растения и сделала гримасу. -- Чтобы никаких бактерий у меня в кухне! -- Но ведь это кленовые листья! Я их вымыл в ручье, -возразил Он- кельскрут. -- Бактерии любят воду, -- отрезала Филифьонка. -- Ты принял ле- карства? -- Неужели ты считаешь, что в праздник нужно принимать лекарства? -- воскликнул Онкельскрут с презрением. -- Я забыл про них. А знаешь, что случилось? Я опять потерял свои очки. -- Поздравляю, -- сухо заметила Филифьонка. -- Предлагаю тебе послать букет прямо в шкаф, это будет вежливее. И она хлопнула дверью, правда, не очень громко. -==18==- И вот фонарики зажглись, красные, желтые и зеленые, они мягко отража- лись в черных оконных стеклах. Гости собрались в кухне, торжественно здоровались друг с другом и усаживались за стол. Но хемуль, стоя у спин- ки своего стула, сказал: -- Сегодня у нас праздник в честь семьи муми-троллей. Прошу вашего позволения открыть его стихотворением, которое я написал по этому случаю и посвятил его Муми-папе. Он взял листок бумаги и с большим чувством прочел: Скажи мне, что есть счастье -- тихая река, пожатье лапы или мирный вечер? Выплыть из тины, ила, тростника морскому ветру свежему навстречу? А что есть жизнь, мечта или волна? Большой поток иль туча грозовая? Вновь странной нежностью душа моя полна, но что мне делать с нею, я не знаю. Мир многолик, и он меня гнетет. Сжать твердо лапой руль, когда же сей счастливый миг придет? Хемуль, Муми-дален, декабрь Все зааплодировали. Сей миг , -- повторил Онкельскрут, -- как приятно. Помню, так гово- рили, когда я был маленький. -- Одну минутку! -- сказал хемуль. -- Это не мне нужно аплодировать. Давайте помолчим полминуты в знак благодарности к семье муми-троллей. Мы едим их припасы, вернее, то, что они оставили, бродим под их деревьями, дышим воздухом снисходительной дружбы и жизнелюбия. Минута молчания! -- Ты сказал полминуты! -- пробормотал Онкельскрут и стал считать се- кунды. Все встали и подняли рюмки, момент был торжественный. Двадцать четыре, двадцать пять, двадцать шесть, -- считал Онкельскрут, у него в тот день немного устали ноги. -- Эти секунды должны бы быть моими собственными, ведь праздник-то, во всяком случае, мой, а не семьи му- ми-троллей. Им-то хорошо, у них живот не болит . Он был недоволен, что предок опаздывал. В то время, как гости стояли, застыв на минуту в честь семьи му- ми-троллей, снаружи, откуда-то вроде бы с кухонной лестницы, донеслось странное шуршание, словно кто-то крался, шаря руками по стене дома. Фи- лифьонка бросила быстрый взгляд на дверь -- она была заперта на щеколду -- и встретилась глазами с хомсой. Они оба подняли мордочки и молча при- нюхались. -- Я предлагаю тост! -- воскликнул хемуль. -- Выпьем за хорошую друж- бу! Гости отпили вино из рюмочек, рюмки были малюсенькие и очень красивые -- на ножках, с полосочкой по краям. Потом все уселись. -- А теперь, -- сказал хемуль, -- программу продолжает самый непри- метный из нас. Последний будет выступать первым, не правда ли, это спра- ведливо, а, хомса Тофт? Хомса открыл книгу почти в самом конце и начал читать. Он читал до- вольно тихо, делая паузы перед длинными словами. Стр.227. То, что форма существования вида, который мы пытаемся реконструировать, сохраняет ха- рактер травоядного в чисто физиологическом плане и одновременно его от- ношение к внешнему миру становится все более агрессивным, можно считать явлением исключительным. Что касается обострения внимания, быстроты дви- жений, силы и прочих охотничьих инстинктов, сопровождающих обычно разви- тие плотоядных, то таких изменений не произошло. На зубах наблюдаются тупые жевательные поверхности, когти чисто рудиментарные, зрение слабое. Размеры его, однако, увеличились поразительно, что, говоря откровенно, может причинить неприятности особи, в течение тысячелетий дремавшей в укромных щелях и пустотах. В данном случае мы, к нашему изумлению, наб- людаем форму развития, соединяющую в себе все признаки вегетарианца с чертами ленивого простейшего, наделенного слабо выраженной и абсолютно необъяснимой агрессивностью . -- Какое там последнее слово? -- спросил Онкельскрут. Он все время сидел, приложив лапу к уху. Со слухом у него было все в порядке, пока он знал, что будет сказано. -- Агрессивностью -- довольно громко ответила Мюмла. -- Не кричи, я не глухой, -- машинально сказал Онкельскрут, -- а что это такое? -- Когда кто-нибудь очень злится, -- пояснила Филифьонка. -- Ага, -- сказал Онкельскрут, -- тогда мне все ясно. Нам еще что-ни- будь прочитают или, наконец, начнутся выступления? -Он начал волноваться за предка. -- Может, у него ноги устали, может, ему по лестнице не спуститься? Может, он обиделся, а может, просто уснул? Во всяком случае, что-то стряслось, -сердито думал Онкельскрут. -- Эти старики просто не- возможные, когда им перевалило за сто. И невежливые к тому же... -- Мюмла! -- протрубил хемуль. -- Позвольте представить Мюмлу! Мюмла ступала по полу застенчиво, но с большим достоинством. Ее рас- пущенные волосы доставали до колен, видно было, что она вымыла их прек- расно. Мюмла быстро кивнула Снусмумрику, и он заиграл. Он играл очень медленно, Мюмла подняла руки и закружилась, делая маленькие неуверенные шажки. Шуу-шуу-тиделиду -- выводила губная гармошка, незаметно звуки слились в мелодию, зазвучали веселее, и Мюмла закружилась быстрее, кухня наполнилась музыкой и движениями, а длинные рыжие волосы казались летаю- щим солнцем. Какое это было великолепное зрелище! Никто не заметил, что огромный и тяжелый зверь бесцельно ползал вокруг дома -- один круг, дру- гой, третий... не зная, что ему здесь надо. Гости отбивали такт и пели: тиделиду-тиделиду. Мюмла скинула сапожки, сбросила на пол свой платок, бумажные гирлянды покачивались над теплой плитой, все хлопали лапами. Вот Снусмумрик издал громкий возглас, и номер закончился. Все закричали: Браво! Браво! , а хемуль даже с искренним восхищением сказал: Огромное спасибо . -- Не за что! -- Мюмла смеялась, гордая и довольная. -Меня всегда тя- нуло к танцам. Я не могла без них. И вам надо было ко мне присоеди- ниться. Филифьонка встала. -- Не могу и надо -- разные вещи, -- сказал она. Все взялись за свои рюмочки, думая, что за этим последует тост. Но обошлось без тоста, и все стали кричать, чтобы Снусмумрик сыграл еще. Только Онкельскрута больше ничего не интересовало, он сидел и сворачивал свою салфетку, она становилась все более твердой и маленькой. Скорее всего, предок обиделся. Почетного гостя нужно привести на праздник, прежде так было принято. Да, они поступили скверно. Вдруг Онкельскрут поднялся и ударил лапой по столу. -- Мы поступили очень плохо, -- сказал он. -- Начали праздник без по- четного гостя, не помогли ему спуститься с лестницы. Вы слишком поздно родились и не имеете никакого понятия об этикете. Вы за всю свою жизнь не видели ни одной шарады! Я спрашиваю вас, что за вечер без шарад? Слу- шайте, что я вам говорю! На таком вечере каждый должен показать самое лучшее, на что он только способен. И я сейчас покажу вам предка. Он не устал. Ноги у него не больные. Но он рассержен! Пока Онкельскрут говорил, Филифьонка успела потихоньку подать каждому горячие бутерброды с сыром. Онкельскрут проводил взглядом каждый бутерб- род, поглядел, как он шлепался в тарелку, и громко крикнул: -- Ты мешаешь мне выступать! -- Ах, извини, -- сказала Филифьонка, -- но ведь они горячие, только что из духовки... -- Да берите свои бутерброды, -- нетерпеливо продолжал Онкельскрут, -- только держите их за спиной, чтобы еще сильнее не обидеть предка, и поднимите бокалы, чтобы выпить за него. Филифьонка подняла выше бумажный фонарик, а Онкельскрут открыл дверцу шкафа и низко поклонился. Предок ответил ему таким же поклоном. -- Я не собираюсь представлять их тебе, -- сказал Онкельскрут. -- Ты все равно забудешь, как их зовут, да это вовсе не так важно. -- Он про- тянул к нему свою рюмку, и она зазвенела. -- Ничего не понимаю! -- воскликнул хемуль. Мюмла наступила ему на ногу. -- Теперь вы чокнитесь с ним, -- сказал Онкельскрут и отошел в сторо- ну. -- Куда он подевался? -- Мы слишком молодые, чтобы чокаться с ним, -- заявила Филифьонка, -- он может рассердиться... -- Давайте крикнем ура! в его честь! -- воскликнул хемуль. -- Раз, два, три... Ура! Ура! Ура! Когда они возвращались в кухню, Онкельскрут повернулся к Филифьонке и сказал ей: -- Не такая уж ты молоденькая. -- Да, да, -- рассеяно отвечала Филифьонка. Она подняла свою длинную мордочку и принюхалась. Затхлый запах, отв- ратительный запах гнили. Она взглянула на Тофта, а он отвернулся в сто- рону и подумал: Электричество". Как приятно снова вернуться в теплую кухню! -- А сейчас я бы хотел поглядеть на фокусы, -- заявил Онкельскрут. -- Может кто-нибудь из вас достать кролика из моей шляпы? -- Нет, сейчас будет мой номер, -- с достоинством сказала Филифьонка. -- А я знаю, что будет! -- воскликнула Мюмла. -- Ужасная история про то, как один из нас выйдет из кухни и его съедят, потом другой выйдет и тоже будет съеден... -- Сейчас вы увидите театр теней, -- невозмутимо объявила Филифьонка, -- представление называется Возвращение". Она подошла к плите и повернулась к ним спиной. Повесила большую простыню на шест для сушеных хлебцев под потолком. После этого поставила лампу за простыней на дровяной ларь, обошла кухню и погасила один за другим фонарики. -- А когда свет снова зажгли, был уже съеден и последний, -- пробор- мотала Мюмла. Хемуль шикнул на нее. Филифьонка уже исчезла за простыней, белевшей в темноте. Все смотрели и ждали. Медленно и тихо, будто шепот, зазвучала музыка Снусмумрика. И вот по белому полотну поплыла тень, черный силуэт корабля. На носу сидел кто-то маленький с прической, похожей на лукови- цу. Это Мю, -- подумала Мюмла. -- Очень похоже на нее. Здорово сделано . Лодка медленно скользила по простыне, как по морю. Еще ни один ко- рабль не плыл по воде так тихо и легко. Потом появилась вся семья: Му- ми-тролль, мама с сумкой, облокотившаяся на поручни, и папа. Он сидел на корме и правил. Они плыли домой. (Однако руль получился какой-то неудач- ный). Хомса Тофт смотрел только на маму. Времени было достаточно, чтобы рассмотреть все подробно. Черные тени стали казаться разноцветными, си- луэты будто бы зашевелились. Снусмумрик все время играл, и когда музыка смолкла, все поняли, какая она была прекрасная. Семья возвратилась до- мой. -- Это был настоящий театр теней, -- сказал Онкельскрут, -- я видел много таких представлений и хорошо помню их, но это -- самое лучшее. Занавес опустился, представление окончилось. Филифьонка задула кухон- ную лампу, и в кухне стало темно. Все молча сидели в темноте и ждали с удивлением. Вдруг из темноты послышался голос Филифьонки: -- Я не могу найти спички. И сразу же стало неуютно. Было слышно, как свистит ветер, казалось, будто кухня расширилась, стены раздвинулись в стороны, и у зрителей на- чали мерзнуть ноги. -- Никак не могу найти спички! -- резко повторила Филифьонка. Стулья задвигались, кто-то что-то опрокинул, все вскочили, стали на- тыкаться друг на друга в темноте, кто-то запутался в простыне и опроки- нул стул. Хомса Тофт поднял голову -- теперь зверь был совсем рядом -- кто-то тяжелый терся о стену возле кухонной двери. Послышался глухой раскат, загрохотал гром. -- Они уже здесь! -- закричала Филифьонка. -- Сейчас они вползут к нам! Хомса Тофт приложил ухо к двери, прислушался, но ничего, кроме шума ветра, не услышал. Он толкнул задвижку и вышел, дверь бесшумно закрылась за ним. Вот лампа снова зажглась. -- Снусмумрик нашел спички. Хемуль застен- чиво засмеялся: -- Взгляните-ка, -- воскликнул он, -- я наступил лапой на бутерброд! Кухня выглядела такой же, как всегда, но никому не хотелось садиться. И никто не заметил, как хомса ушел. -- Оставим все как есть, -- нервно сказал Филифьонка, -пусть все так и стоит. Я вымою посуду завтра. -- Уж не собираетесь ли вы расходиться? -- воскликнул Онкельскрут. -- Сейчас предок лег спать и можно начинать веселиться! Но ни у кого не было охоты продолжать празднество. Пожелав друг другу спокойной ночи, они поспешно и очень вежливо пожали друг другу лапы и тут же разошлись. Онкельскрут постучал тростью по полу, прежде чем уйти. -- Во всяком случае, я ухожу последним, -- сказал он. Выйдя на крыльцо, хомса остановился и замер в ожидании. Небо было чуть светлее гор, которые волнистым контуром выделялись вокруг Муми-да- лена. Зверь не подавал признаков жизни, но хомса чувствовал, что он смотрит на него. -- Нумулит, -- тихонько позвал он его, -- милый радиолярий. Прото- зоя... Но тот, видно, не понимал странных книжных названий. Скорее всего, зверь был растерян и не мог понять бормотания хомсы. Тофт огорчился, его тревожило, что нумулит мог отправиться куда глаза глядят, а ведь он был слишком большой и слишком злой и в то же время не привык быть таким злым. Хомса неуверенно шагнул вперед и тут же почувствовал, что зверь отс- тупил назад. -- Ты не уходи, -- объяснил Тофт, -- просто отойди чуть подальше. Хомса пошел по траве. Зверь, неуклюжая, бесформенная громадина, стал пятиться назад, кусты под ним трещали и ломались. Он стал слишком большим, -- думал хомса. -- Теперь он пропадет . Вот затрещали кусты жасмина. Хомса остановился и зашептал: -- Не спеши, иди медленнее... Зверь заворчал в ответ. Послышался слабый шелест дождя, гроза была очень далеко. Они двигались дальше. Тофт все время разговаривал со своим зверем. Вот они подошли к стеклянному шару, в этот вечер шар был яр- ко-синим и за стеклом играли бурные волны. -- Послушай, -- сказал хомса, -- давай не будем кусаться. Это ни к чему. Уж ты поверь мне. Нумулит слушал хомсу, скорее, он только прислушивался к голосу хомсы. Хомса замерз, сапожки у него промокли. Потеряв терпение, он сказал: -- Сделайся опять маленьким и спрячься! А не то пропадешь! И вдруг стеклянный шар потемнел. Бурные волны разверзлись, образовав глубокую пропасть, и снова сомкнулись. Стеклянный шар Муми-папы открылся для растерявшегося нумулита. Зверь из отряда Протозоя сделался маленьким и вернулся назад в свою стихию. Хомса Тофт возвратился в дом и прокрался к своему чуланчику. Он свер- нулся калачиком на рыболовной сети и сразу уснул. Все ушли, а Филифьонка осталась стоять посреди кухни, занятая своими мыслями. Кругом царил беспорядок: гирлянды растоптаны, стулья переверну- ты, повсюду капли стеарина. Она подняла с пола бутерброд, по рассеянности надкусила его и бросила в помойное ведро. Праздник удался на славу , -подумала она. Дождь припустил снова. Она прислушивалась, но не услышала ничего кро- ме падающей с неба воды. Насекомые ушли. Филифьонка взяла со стола губную гармошку, которую оставил Снусмум- рик, подержала ее в лапках, подождала. По-прежнему все было тихо. Фи- лифьонка поднесла гармошку к губам, подула в нее и стала водить ее ту- да-сюда, прислушиваясь к звукам. Она села за кухонный стол. Ну-ка как там это: тидели-тидели... Это было непросто, она стала осторожно искать нужные звуки, нашла первый, а второй нашелся сам собой. Мелодия то ус- кользала от нее, то вновь возвращалась. Очевидно, нужно было точно знать, а не искать. Тидели, тидели -- вот уже их целая стайка, -- каждый звук точно на своем месте. Не один час сидела Филифьонка за кухонным столом и играла на губной гармонике все уверенней и вдохновенней. Звуки сливались в мелодию, а ме- лодия становилась музыкой. Забыв обо всем на свете, Филифьонка играла песни Снусмумрика и свои собственные. Ей не было дела до того, слушает ее кто-нибудь или нет. За окном в саду было тихо, все эти ползучки ис- чезли, стояла обычная темна ночь, ветер крепчал. Филифьонка так и заснула за кухонным столом, уронив голову на лапки. Она проспала до самого утра, пока часы не пробили половину девятого; тогда она проснулась, огляделась вокруг и сказала про себя: Какой бес- порядок! Сегодня будет генеральная уборка . -==19==- Тридцать пять минут девятого, когда утро еще было погружено в темно- ту, стали открываться окна -- одно за другим, матрацы, покрывала и одея- ла водружались на подоконники, по дому, поднимая густые облака пыли, гу- лял отличный сквозняк. Филифьонка наводила порядок. Во всех котлах кипятилась на плите вода, щетки, тряпки и тазы вылетали, пританцовывая, из шкафов, а балконные пе- рила разукрасились коврами. Из всех генеральных уборок эта была самая генеральная. Обитатели дома, стоя на пригорке, смотрели с удивлением на Филифьонку, а она, повязав голову платком и обмотавшись три раза огром- ным маминым передником, сновала из дома на балкон и обратно. Снусмумрик вошел в кухню за своей губной гармошкой. -- Она лежит на полочке под плитой, -- сказала Филифьонка мимоходом. -- Я обращалась с ней очень осторожно. -- Если хочешь, можешь подольше подержать ее у себя, -неуверенно за- метил Снусмумрик. Но Филифьонка деловито ответила: -- Возьми. Я куплю себе новую. Да смотри, не наступи на мусор. До чего же приятно было снова заняться уборкой! Она знала точно, где прячется пыль. Мягкая, серая, довольная собой пыль пряталась в уголках и думала, что лежит в полной безопасности, ха-ха! Большая метла Филифьонки перевернула все вверх дном, вымела личинки моли, пауков, сороконожек и прочих ползучих, и прекрасные реки горячей воды с мыльной пеной унесли все это. Немало пришлось побегать с ведрами, но до чего же было весело. -- Люблю, когда женщины делают уборку, -- заявил Онкельскрут. -- Вы предупредили Филифьонку, чтобы она не трогала платяной шкаф предка? Но платяной шкаф был уже вымыт, к тому же вдвое старательнее, чем все прочие вещи. Нетронутым оставалось только зеркало на внутренней стороне шкафа, и оно тускло светилось. Постепенно все вовлеклись в уборку, кроме Онкельскрута. Носили воду, выколачивали ковры, натирали пол. Каждый взялся мыть по окну, а когда все проголодались, то пошли в кладовку и съели остатки вечернего пир- шества. Филифьонка ничего не стала есть, она ни с кем не разговаривала, у нее не было на это времени и желания! Она то и дело насвистывала, лег- кая и гибкая, она носилась как ветер, ей хотелось как бы наверстать упу- щенное, восполнить то потерянное время, когда ею овладевали одиночество и страх. Что это было со мной? Я сама была каким-то большим серым клубком пы- ли... С чего бы это? Этого она никак не могла вспомнить. Итак, великолепный день генеральной уборки подошел к концу. К счастью, дождя в этот день не было. Когда спустились сумерки, все уже было расставлено по своим местам, все было чистым, блестящим, и дом удивленно смотрел во все стороны только что вымытыми оконными стеклами. Филифьонка сняла с головы платок и повесила на вешалку мамин передник. -- Вот так, -- вздохнула она. -- А теперь я поеду домой и наведу у себя порядок. Давно пора. Они сидели на веранде все вместе, было очень холодно, но предчувствие скорого расставания, скорых перемен удерживало их, не давало расхо- диться. -- Спасибо тебе за уборку, -- сказал хемуль с искренним восхищением. -- Не за что меня благодарить, -- ответила Филифьонка. -Иначе я и не могла поступить. И ты могла бы сделать то же самое. Я тебе говорю, Мюм- ла. --

Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу."> Полная версия: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу."

Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу."> Зеркало: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу."
Просмотров: 231 | Добавил: cos-book | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Имя *:
Email *:
Код *:
Поиск
Календарь
«  Декабрь 2011  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
   1234
567891011
12131415161718
19202122232425
262728293031
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz