Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
|
Главная » 2011 » Декабрь » 22 » Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.
23:39 Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу. |
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
Скачайте и откройте один из архивов.
После этого вам будет доступен для скачивания файл: Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу. . Если файл не скачивается, воспользуйтесь дополнительной ссылкой и распакуйте
следующий архив. |
|
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Ссылка: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало 2: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Файл: Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу. - был проверен антивирусом Kaspersky Antivirus и ESET NOD32. Вирусов не обнаружено!
|
Читать Янссон Туве Муми Тролль 1-6 скачать Янссон Туве Муми Тролль 1-6 можно отсюда
мне неприятные вещи. Я все рав-
но не смогу окончательно выздороветь, пока мне не устроят праздник...
-- Снимите с него ботинки, -- сказал хемуль. -- Тофт, сними с него
ботинки. Это первое, что нужно сделать, когда болит живот.
Хомса расшнуровал Онкельскруту ботинки и снял их. Из одного ботинка
от вытащил скомканную белую бумажку.
-- Письмо! -- закричал Снусмумрик. Он осторожно расправил бумажку и
прочитал: Будьте добры, не топите кафельную печь, там живет предок. Му-
ми-мама . -==17==-
Филифьонка старалась не думать об удивительных существах, что жили в
шкафу, и пыталась отвлечься, забыться за делами. Но по ночам она слышала
слабые, еле различимые шорохи, а иногда слышалось, как кто-то нетерпели-
во скребется по плинтусу. А однажды у ее изголовья тикали часы, предве-
щавшие смерть.
Самый приятный момент за целый день наступал для нее, когда она уда-
ряла в гонг, созывая всех к столу, и когда выставляла в темноте на
крыльцо помойное ведро. Снусмумрик играл почти каждый вечер, и Филифьон-
ка хорошо запомнила все его мелодии. Однако она насвистывала их, лишь
когда была уверена, что ее никто не слышит.
Однажды вечером Филифьонка сидела на кровати и думала, какой бы ей
найти предлог, чтобы не ложиться спать.
-- Ты спишь? -- спросила Мюмла за дверью и, не дожидаясь ответа, вош-
ла в комнату.
-- Мне нужна дождевая вода, вымыть голову, -- сказала она.
-- Еще чего! -- ответила Филифьонка. -- По-моему, речной водой мыть
ничуть не хуже. Возьми из среднего ведра. А это вода из источника. Выпо-
лощешь дождевой. Да не лей на пол.
-- Я вижу, ты пришла в себя, -- заметила Мюмла, ставя воду на огонь.
-- Между прочим, такая ты намного симпатичнее. Я явлюсь на праздник с
распущенными волосами.
-- На какой это праздник? -- резко спросила Филифьонка.
-- В честь Онкельскрута, -- ответила Мюмла. -- Разве ты не знаешь,
что мы завтра устроим праздник в кухне?
-- Вот оно что! Это для меня новость! -- воскликнула Филифьонка. --
Спасибо, что сказала! Стало быть, праздник, который устраивают, оказав-
шись вместе, отрезанные от мира, сметенные ветром жизни в один стог. А в
самый разгар праздника гаснет свет, и когда его зажигают снова, видят,
что в доме одним гостем меньше...
Мюмла с любопытством уставилась на Филифьонку.
-- Иногда ты меня удивляешь. Недурно сказано. А потом исчезают один
за другим, и под конец остается лишь один кот, что сидит и умывает лапой
рот на их могиле!
Филифьонка вздрогнула:
-- Вода, должно быть, уже согрелась. А кота у нас нет.
-- Его нетрудно раздобыть, -- сказала, ухмыльнувшись, Мюмла. -- Стоит
только пофантазировать немного, и будет тебе кот. -- Она сняла кастрюлю
с огня и открыла дверь локтем. -Спокойной ночи, -- сказала она, -- и не
забудь уложить волосы. Хемуль сказал, что ты сумеешь украсить кухню, что
у тебя артистический вкус. -- Тут Мюмла ушла, проворно закрыв дверь но-
гой.
Сердце Филифьонки сильно стучало. У нее хороший вкус, хемуль сказал,
что у нее артистический вкус. Какое прекрасное слово! Она повторила его
много раз про себя.
Филифьонка взяла керосиновую лампу и отправилась в ночной тишине ис-
кать украшения в стенном шкафу над маминым гардеробом. Картонки с бумаж-
ными фонариками и лентами стояли на своем обычном месте на самом верху,
в правом углу. Они были нагромождены одна на другую и закапаны стеари-
ном. Пасхальные украшения, старые поздравительные открытки С днем рож-
дения! . На них сохранились надписи: Моему любимому папе , Дорогой Хе-
муль, поздравляю тебя с днем рождения , Мы крепко любим свою дорогую
крошку Мю , Сердечно желаем тебе, Гафса, успехов в жизни . Видно, Гафсу
они не так сильно любили, как Мю. А вот и бумажные гирлянды. Филифьонка
снесла их вниз в кухню и разложила на столике для мытья посуды. Она смо-
чила волосы, накрутила их на бигуди. При этом она все время насвистывала
один мотив, очень точно и правильно, о чем сама не подозревала.
Хомса Тофт слышал, как они говорили о празднике, который хемуль назы-
вал вечеринкой. Он знал, что каждый должен будет выступить, и догадывал-
ся, что на вечеринке нужно быть общительным и приятным для всей компа-
нии. Он себя приятным не считал и хотел одного -- чтобы его оставили в
покое. Он пытался понять, отчего так разозлился тогда за воскресным обе-
дом. Тофта пугало, что в нем жил какой-то совсем другой хомса, вовсе ему
незнакомый, который может в один прекрасный день снова появиться и осра-
мить его перед всеми. После того воскресенья хемуль один строил свой дом
на дереве. Он больше не кричал на хомсу. И обоим им было неловко.
Как это я мог так сильно разозлиться на него? -рассуждал Тофт. --
Злиться было вовсе не за что. Ведь раньше я ничего подобного за собой не
замечал. А тут злость поднялась во мне до краев и обрушилась водопадом.
А ведь я всегда был таким добрым .
И добрый хомса отправился к реке за водой. Он наполнил ведро и поста-
вил его у палатки. В палатке сидел Снусмумрик и мастерил деревянную лож-
ку, а может, и ничего не делал, просто молчал с умным видом. Все, что
Снусмумрик делал и говорил, казалось умным и рассудительным. Наедине с
собой Тофт признавал, что ему не всегда понятно сказанное Снусмумриком,
но идти к нему и спрашивать о чем-нибудь не решался. Ведь Снусмумрик
иной раз вовсе не отвечает на вопрос, знай, говорит себе про чай да про
погоду. А то прикусит трубку и издаст неприятный неопределенный звук, и
тебе начинает казаться, что ты сморозил какую-нибудь глупость.
Не пойму, почему это они им восхищаются, -- думал хомса, направляясь
в сад. -- Конечно, то, что он курит трубку, выглядит внушительно. А мо-
жет, на них производит впечатление, что он уходит, не говоря ни слова, и
запирается в своей палатке. Но я ведь тоже ухожу и запираюсь, а это ни
на кого не производит впечатления. Видно потому, что я такой маленький.
-Хомса долго бродил по саду в раздумьях. -- Мне не нужны друзья, которые
приветливы, хотя им нет до тебя дела, и они просто боятся выглядеть не-
любезными. И трусливые друзья мне не нужны. Я хочу быть с тем, кто ни-
когда ничего не боится, с тем, кто бы меня любил, я хочу, чтобы у меня
была мама!
Он не заметил, как подошел к большим воротам. Осенью они казались
мрачными, здесь можно было спрятаться и ждать. Но хомса чувствовал, что
зверька здесь больше не было. Он ушел своей дорогой. Поскрипел своими
новыми зубами и ушел. А ведь это хомса Тофт дал зверьку зубы. Когда хом-
са проходил мимо Онкельскрута, тот проснулся и крикнул:
-- У нас будет праздник! Большой праздник в мою честь!
Хомса попробовал было проскользнуть мимо, но Онкельскрут поймал его
своей клюкой.
-- Послушай-ка меня, -- сказал он. -- Я сказал хемулю, что предок --
мой лучший друг, что он не был на празднике целых сто лет и что его обя-
зательно нужно пригласить! В качестве почетного гостя! Хемуль обещал. Но
я говорю вам всем, что мне без предка праздника не надо! Тебе ясно?
-- Да, -- промямлил хомса. -- Ясно. -- Но сам думал о своем зверьке.
На веранде, освещенной слабыми солнечными лучами, сидела Мюмла и рас-
чесывала свои волосы.
-- Привет, хомсочка, -- сказала она, -- ты приготовил свой номер?
-- Я ничего не умею, -- уклончиво ответил хомса.
-- Иди-ка сюда, -- подозвала его Мюмла, -- тебя нужно причесать.
Хомса послушно приблизился, и Мюмла принялась расчесывать его спутан-
ные волосы.
-- Если бы ты причесывался хотя бы десять минут в день, волосы у тебя
были бы совсем неплохие. Они послушные, и цвет у них приятный. Так ты
утверждаешь, что ничего не умеешь? Однако разозлиться ты сумел. Только
потом залез под стол и все испортил.
Хомса стоял не двигаясь, ему нравилось, что его причесывают.
-- Мюмла, -- робко спросил он, -- куда бы ты отправилась, если бы ты
была большим злым зверем?
Мюмла тут же ответила:
-- Подальше от моря. В тот реденький лесок позади кухни. Они всегда
ходили туда, когда были не в духе.
-- Ты хочешь сказать, когда ты не в духе? -- спросил он.
-- Нет, я говорю про семью муми-троллей. Когда кто-нибудь из них
злился или был в плохом настроении, то, чтобы его оставили в покое, отп-
равлялся в этот лесок.
Хомса сделал шаг назад и закричал:
-- Это неправда! Они никогда не злились!
-- Стой спокойно! -- сказала Мюмла. -- Ты думаешь, я могу причесывать
тебя, когда ты вот так прыгаешь? А еще я скажу тебе, что иной раз и па-
па, и мама, и Муми-тролль ужасно надоедали друг другу. Ну иди же сюда.
-- Не пойду! -- воскликнул хомса. -- Мама вовсе не такая! Она всегда
добрая и хорошая! -- И выбежал, громко хлопнув дверью.
Мюмла просто дразнит его. Она ничего не знает про маму. Не знает, что
мама никогда не бывает злой.
Филифьонка повесила последнюю гирлянду -- синюю -- и оглядела свою
кухню. Это была самая закопченная, самая грязная на свете кухня, зато
художественно украшенная. Сегодня они будут ужинать на веранде раньше
обычного. Сначала она подаст горячую уху, а в семь часов -- горячие
сандвичи с сыром и яблочный сок. Вино она отыскала в папином шкафу, а
банку с сырными корочками -- на верхней полке в кладовке. На банке была
наклейка: Для лесных мышей .
Тихонько насвистывая, Филифьонка изящными движениями разложила сал-
фетки, -- каждая салфетка была сложена в виде лебедя (Снусмумрику она,
разумеется, салфетку не положила, он ими не пользовался). На ее лоб па-
дали крутые завитки, и было заметно, что брови у нее накрашены. Ничего
не скреблось за обоями, ничто не скреблось за плинтусами, и таинственные
часы перестали тикать. Сейчас ей было не до них, ей надо было думать о
своей программе. Она устроит театр теней Возвращение семейства му-
ми-троллей . Это будет очень интересно и всем понравится , -- подумала
она. Она закрыла дверь в гостиную, а кухонную дверь заперла на задвижку.
Потом положила лист картона на кухонный стол и стала рисовать. Она нари-
совала лодку, в которой сидело четверо: двое взрослых, один подросток, а
третий совсем малыш. Самый маленький сидел у руля. Рисунок вышел не сов-
сем такой, какой хотелось бы Филифьонке, но переделывать она не стала.
Все равно идея была ясна. Закончив рисунок, она вырезала его и прикрепи-
ла гвоздиками к палке от метлы. Филифьонка работала быстро и уверенно и
при этом все время насвистывала, причем не песенки Снусмумрика, а свои
собственные мотивы. Между прочим, она насвистывала гораздо лучше, чем
рисовала или прибивала свои рисунки к палке.
Наступили сумерки, и она зажгла лампу. Сегодня ей не было грустно,
она была полна приятных ожиданий. Лампа бросала на стену слабый свет,
Филифьонка подняла метлу с силуэтом семьи муми-троллей, сидящих в лодке,
и на обоях появилась тень. А теперь нужно прикрепить на стену простыню
-- белый экран, на котором силуэт поплывет по морю.
-- Открой дверь! -- закричал Онкельскрут за дверью гостиной.
Филифьонка чуть приоткрыла дверь и сказал в щелочку:
-- Еще слишком рано!
-- У меня важное дело! -- прошептал Онкельскрут. -- Я пригласил его,
положил приглашение в шкаф. А это нужно поставить возле почетного места.
-- Он сунул в дверь большой мокрый букет -- цветы в сочетании с листьями
и мхом.
Филифьонка глянула на увядшие растения и сделала гримасу.
-- Чтобы никаких бактерий у меня в кухне!
-- Но ведь это кленовые листья! Я их вымыл в ручье, -возразил Он-
кельскрут.
-- Бактерии любят воду, -- отрезала Филифьонка. -- Ты принял ле-
карства?
-- Неужели ты считаешь, что в праздник нужно принимать лекарства? --
воскликнул Онкельскрут с презрением. -- Я забыл про них. А знаешь, что
случилось? Я опять потерял свои очки.
-- Поздравляю, -- сухо заметила Филифьонка. -- Предлагаю тебе послать
букет прямо в шкаф, это будет вежливее.
И она хлопнула дверью, правда, не очень громко. -==18==-
И вот фонарики зажглись, красные, желтые и зеленые, они мягко отража-
лись в черных оконных стеклах. Гости собрались в кухне, торжественно
здоровались друг с другом и усаживались за стол. Но хемуль, стоя у спин-
ки своего стула, сказал:
-- Сегодня у нас праздник в честь семьи муми-троллей. Прошу вашего
позволения открыть его стихотворением, которое я написал по этому случаю
и посвятил его Муми-папе.
Он взял листок бумаги и с большим чувством прочел:
Скажи мне, что есть счастье -- тихая река,
пожатье лапы или мирный вечер?
Выплыть из тины, ила, тростника
морскому ветру свежему навстречу?
А что есть жизнь, мечта или волна?
Большой поток иль туча грозовая?
Вновь странной нежностью душа моя полна,
но что мне делать с нею, я не знаю.
Мир многолик, и он меня гнетет.
Сжать твердо лапой руль,
когда же сей счастливый миг придет?
Хемуль, Муми-дален, декабрь
Все зааплодировали.
Сей миг , -- повторил Онкельскрут, -- как приятно. Помню, так гово-
рили, когда я был маленький.
-- Одну минутку! -- сказал хемуль. -- Это не мне нужно аплодировать.
Давайте помолчим полминуты в знак благодарности к семье муми-троллей. Мы
едим их припасы, вернее, то, что они оставили, бродим под их деревьями,
дышим воздухом снисходительной дружбы и жизнелюбия. Минута молчания!
-- Ты сказал полминуты! -- пробормотал Онкельскрут и стал считать се-
кунды. Все встали и подняли рюмки, момент был торжественный. Двадцать
четыре, двадцать пять, двадцать шесть, -- считал Онкельскрут, у него в
тот день немного устали ноги. -- Эти секунды должны бы быть моими
собственными, ведь праздник-то, во всяком случае, мой, а не семьи му-
ми-троллей. Им-то хорошо, у них живот не болит . Он был недоволен, что
предок опаздывал.
В то время, как гости стояли, застыв на минуту в честь семьи му-
ми-троллей, снаружи, откуда-то вроде бы с кухонной лестницы, донеслось
странное шуршание, словно кто-то крался, шаря руками по стене дома. Фи-
лифьонка бросила быстрый взгляд на дверь -- она была заперта на щеколду
-- и встретилась глазами с хомсой. Они оба подняли мордочки и молча при-
нюхались.
-- Я предлагаю тост! -- воскликнул хемуль. -- Выпьем за хорошую друж-
бу!
Гости отпили вино из рюмочек, рюмки были малюсенькие и очень красивые
-- на ножках, с полосочкой по краям. Потом все уселись.
-- А теперь, -- сказал хемуль, -- программу продолжает самый непри-
метный из нас. Последний будет выступать первым, не правда ли, это спра-
ведливо, а, хомса Тофт?
Хомса открыл книгу почти в самом конце и начал читать. Он читал до-
вольно тихо, делая паузы перед длинными словами. Стр.227. То, что форма
существования вида, который мы пытаемся реконструировать, сохраняет ха-
рактер травоядного в чисто физиологическом плане и одновременно его от-
ношение к внешнему миру становится все более агрессивным, можно считать
явлением исключительным. Что касается обострения внимания, быстроты дви-
жений, силы и прочих охотничьих инстинктов, сопровождающих обычно разви-
тие плотоядных, то таких изменений не произошло. На зубах наблюдаются
тупые жевательные поверхности, когти чисто рудиментарные, зрение слабое.
Размеры его, однако, увеличились поразительно, что, говоря откровенно,
может причинить неприятности особи, в течение тысячелетий дремавшей в
укромных щелях и пустотах. В данном случае мы, к нашему изумлению, наб-
людаем форму развития, соединяющую в себе все признаки вегетарианца с
чертами ленивого простейшего, наделенного слабо выраженной и абсолютно
необъяснимой агрессивностью .
-- Какое там последнее слово? -- спросил Онкельскрут. Он все время
сидел, приложив лапу к уху. Со слухом у него было все в порядке, пока он
знал, что будет сказано.
-- Агрессивностью -- довольно громко ответила Мюмла.
-- Не кричи, я не глухой, -- машинально сказал Онкельскрут, -- а что
это такое?
-- Когда кто-нибудь очень злится, -- пояснила Филифьонка.
-- Ага, -- сказал Онкельскрут, -- тогда мне все ясно. Нам еще что-ни-
будь прочитают или, наконец, начнутся выступления? -Он начал волноваться
за предка. -- Может, у него ноги устали, может, ему по лестнице не
спуститься? Может, он обиделся, а может, просто уснул? Во всяком случае,
что-то стряслось, -сердито думал Онкельскрут. -- Эти старики просто не-
возможные, когда им перевалило за сто. И невежливые к тому же...
-- Мюмла! -- протрубил хемуль. -- Позвольте представить Мюмлу!
Мюмла ступала по полу застенчиво, но с большим достоинством. Ее рас-
пущенные волосы доставали до колен, видно было, что она вымыла их прек-
расно. Мюмла быстро кивнула Снусмумрику, и он заиграл. Он играл очень
медленно, Мюмла подняла руки и закружилась, делая маленькие неуверенные
шажки. Шуу-шуу-тиделиду -- выводила губная гармошка, незаметно звуки
слились в мелодию, зазвучали веселее, и Мюмла закружилась быстрее, кухня
наполнилась музыкой и движениями, а длинные рыжие волосы казались летаю-
щим солнцем. Какое это было великолепное зрелище! Никто не заметил, что
огромный и тяжелый зверь бесцельно ползал вокруг дома -- один круг, дру-
гой, третий... не зная, что ему здесь надо. Гости отбивали такт и пели:
тиделиду-тиделиду. Мюмла скинула сапожки, сбросила на пол свой платок,
бумажные гирлянды покачивались над теплой плитой, все хлопали лапами.
Вот Снусмумрик издал громкий возглас, и номер закончился.
Все закричали: Браво! Браво! , а хемуль даже с искренним восхищением
сказал: Огромное спасибо .
-- Не за что! -- Мюмла смеялась, гордая и довольная. -Меня всегда тя-
нуло к танцам. Я не могла без них. И вам надо было ко мне присоеди-
ниться.
Филифьонка встала.
-- Не могу и надо -- разные вещи, -- сказал она.
Все взялись за свои рюмочки, думая, что за этим последует тост. Но
обошлось без тоста, и все стали кричать, чтобы Снусмумрик сыграл еще.
Только Онкельскрута больше ничего не интересовало, он сидел и сворачивал
свою салфетку, она становилась все более твердой и маленькой. Скорее
всего, предок обиделся. Почетного гостя нужно привести на праздник,
прежде так было принято. Да, они поступили скверно.
Вдруг Онкельскрут поднялся и ударил лапой по столу.
-- Мы поступили очень плохо, -- сказал он. -- Начали праздник без по-
четного гостя, не помогли ему спуститься с лестницы. Вы слишком поздно
родились и не имеете никакого понятия об этикете. Вы за всю свою жизнь
не видели ни одной шарады! Я спрашиваю вас, что за вечер без шарад? Слу-
шайте, что я вам говорю! На таком вечере каждый должен показать самое
лучшее, на что он только способен. И я сейчас покажу вам предка. Он не
устал. Ноги у него не больные. Но он рассержен!
Пока Онкельскрут говорил, Филифьонка успела потихоньку подать каждому
горячие бутерброды с сыром. Онкельскрут проводил взглядом каждый бутерб-
род, поглядел, как он шлепался в тарелку, и громко крикнул:
-- Ты мешаешь мне выступать!
-- Ах, извини, -- сказала Филифьонка, -- но ведь они горячие, только
что из духовки...
-- Да берите свои бутерброды, -- нетерпеливо продолжал Онкельскрут,
-- только держите их за спиной, чтобы еще сильнее не обидеть предка, и
поднимите бокалы, чтобы выпить за него.
Филифьонка подняла выше бумажный фонарик, а Онкельскрут открыл дверцу
шкафа и низко поклонился. Предок ответил ему таким же поклоном.
-- Я не собираюсь представлять их тебе, -- сказал Онкельскрут. -- Ты
все равно забудешь, как их зовут, да это вовсе не так важно. -- Он про-
тянул к нему свою рюмку, и она зазвенела.
-- Ничего не понимаю! -- воскликнул хемуль. Мюмла наступила ему на
ногу.
-- Теперь вы чокнитесь с ним, -- сказал Онкельскрут и отошел в сторо-
ну. -- Куда он подевался?
-- Мы слишком молодые, чтобы чокаться с ним, -- заявила Филифьонка,
-- он может рассердиться...
-- Давайте крикнем ура! в его честь! -- воскликнул хемуль. -- Раз,
два, три... Ура! Ура! Ура!
Когда они возвращались в кухню, Онкельскрут повернулся к Филифьонке и
сказал ей:
-- Не такая уж ты молоденькая.
-- Да, да, -- рассеяно отвечала Филифьонка.
Она подняла свою длинную мордочку и принюхалась. Затхлый запах, отв-
ратительный запах гнили. Она взглянула на Тофта, а он отвернулся в сто-
рону и подумал: Электричество".
Как приятно снова вернуться в теплую кухню!
-- А сейчас я бы хотел поглядеть на фокусы, -- заявил Онкельскрут. --
Может кто-нибудь из вас достать кролика из моей шляпы?
-- Нет, сейчас будет мой номер, -- с достоинством сказала Филифьонка.
-- А я знаю, что будет! -- воскликнула Мюмла. -- Ужасная история про
то, как один из нас выйдет из кухни и его съедят, потом другой выйдет и
тоже будет съеден...
-- Сейчас вы увидите театр теней, -- невозмутимо объявила Филифьонка,
-- представление называется Возвращение".
Она подошла к плите и повернулась к ним спиной. Повесила большую
простыню на шест для сушеных хлебцев под потолком. После этого поставила
лампу за простыней на дровяной ларь, обошла кухню и погасила один за
другим фонарики.
-- А когда свет снова зажгли, был уже съеден и последний, -- пробор-
мотала Мюмла.
Хемуль шикнул на нее. Филифьонка уже исчезла за простыней, белевшей в
темноте. Все смотрели и ждали. Медленно и тихо, будто шепот, зазвучала
музыка Снусмумрика. И вот по белому полотну поплыла тень, черный силуэт
корабля. На носу сидел кто-то маленький с прической, похожей на лукови-
цу.
Это Мю, -- подумала Мюмла. -- Очень похоже на нее. Здорово сделано .
Лодка медленно скользила по простыне, как по морю. Еще ни один ко-
рабль не плыл по воде так тихо и легко. Потом появилась вся семья: Му-
ми-тролль, мама с сумкой, облокотившаяся на поручни, и папа. Он сидел на
корме и правил. Они плыли домой. (Однако руль получился какой-то неудач-
ный).
Хомса Тофт смотрел только на маму. Времени было достаточно, чтобы
рассмотреть все подробно. Черные тени стали казаться разноцветными, си-
луэты будто бы зашевелились. Снусмумрик все время играл, и когда музыка
смолкла, все поняли, какая она была прекрасная. Семья возвратилась до-
мой.
-- Это был настоящий театр теней, -- сказал Онкельскрут, -- я видел
много таких представлений и хорошо помню их, но это -- самое лучшее.
Занавес опустился, представление окончилось. Филифьонка задула кухон-
ную лампу, и в кухне стало темно. Все молча сидели в темноте и ждали с
удивлением.
Вдруг из темноты послышался голос Филифьонки:
-- Я не могу найти спички.
И сразу же стало неуютно. Было слышно, как свистит ветер, казалось,
будто кухня расширилась, стены раздвинулись в стороны, и у зрителей на-
чали мерзнуть ноги.
-- Никак не могу найти спички! -- резко повторила Филифьонка.
Стулья задвигались, кто-то что-то опрокинул, все вскочили, стали на-
тыкаться друг на друга в темноте, кто-то запутался в простыне и опроки-
нул стул. Хомса Тофт поднял голову -- теперь зверь был совсем рядом --
кто-то тяжелый терся о стену возле кухонной двери. Послышался глухой
раскат, загрохотал гром.
-- Они уже здесь! -- закричала Филифьонка. -- Сейчас они вползут к
нам!
Хомса Тофт приложил ухо к двери, прислушался, но ничего, кроме шума
ветра, не услышал. Он толкнул задвижку и вышел, дверь бесшумно закрылась
за ним.
Вот лампа снова зажглась. -- Снусмумрик нашел спички. Хемуль застен-
чиво засмеялся:
-- Взгляните-ка, -- воскликнул он, -- я наступил лапой на бутерброд!
Кухня выглядела такой же, как всегда, но никому не хотелось садиться.
И никто не заметил, как хомса ушел.
-- Оставим все как есть, -- нервно сказал Филифьонка, -пусть все так
и стоит. Я вымою посуду завтра.
-- Уж не собираетесь ли вы расходиться? -- воскликнул Онкельскрут. --
Сейчас предок лег спать и можно начинать веселиться!
Но ни у кого не было охоты продолжать празднество. Пожелав друг другу
спокойной ночи, они поспешно и очень вежливо пожали друг другу лапы и
тут же разошлись. Онкельскрут постучал тростью по полу, прежде чем уйти.
-- Во всяком случае, я ухожу последним, -- сказал он.
Выйдя на крыльцо, хомса остановился и замер в ожидании. Небо было
чуть светлее гор, которые волнистым контуром выделялись вокруг Муми-да-
лена. Зверь не подавал признаков жизни, но хомса чувствовал, что он
смотрит на него.
-- Нумулит, -- тихонько позвал он его, -- милый радиолярий. Прото-
зоя...
Но тот, видно, не понимал странных книжных названий. Скорее всего,
зверь был растерян и не мог понять бормотания хомсы.
Тофт огорчился, его тревожило, что нумулит мог отправиться куда глаза
глядят, а ведь он был слишком большой и слишком злой и в то же время не
привык быть таким злым.
Хомса неуверенно шагнул вперед и тут же почувствовал, что зверь отс-
тупил назад.
-- Ты не уходи, -- объяснил Тофт, -- просто отойди чуть подальше.
Хомса пошел по траве. Зверь, неуклюжая, бесформенная громадина, стал
пятиться назад, кусты под ним трещали и ломались. Он стал слишком
большим, -- думал хомса. -- Теперь он пропадет .
Вот затрещали кусты жасмина. Хомса остановился и зашептал:
-- Не спеши, иди медленнее...
Зверь заворчал в ответ. Послышался слабый шелест дождя, гроза была
очень далеко. Они двигались дальше. Тофт все время разговаривал со своим
зверем. Вот они подошли к стеклянному шару, в этот вечер шар был яр-
ко-синим и за стеклом играли бурные волны.
-- Послушай, -- сказал хомса, -- давай не будем кусаться. Это ни к
чему. Уж ты поверь мне.
Нумулит слушал хомсу, скорее, он только прислушивался к голосу хомсы.
Хомса замерз, сапожки у него промокли. Потеряв терпение, он сказал:
-- Сделайся опять маленьким и спрячься! А не то пропадешь!
И вдруг стеклянный шар потемнел. Бурные волны разверзлись, образовав
глубокую пропасть, и снова сомкнулись. Стеклянный шар Муми-папы открылся
для растерявшегося нумулита. Зверь из отряда Протозоя сделался маленьким
и вернулся назад в свою стихию.
Хомса Тофт возвратился в дом и прокрался к своему чуланчику. Он свер-
нулся калачиком на рыболовной сети и сразу уснул.
Все ушли, а Филифьонка осталась стоять посреди кухни, занятая своими
мыслями. Кругом царил беспорядок: гирлянды растоптаны, стулья переверну-
ты, повсюду капли стеарина.
Она подняла с пола бутерброд, по рассеянности надкусила его и бросила
в помойное ведро. Праздник удался на славу , -подумала она.
Дождь припустил снова. Она прислушивалась, но не услышала ничего кро-
ме падающей с неба воды. Насекомые ушли.
Филифьонка взяла со стола губную гармошку, которую оставил Снусмум-
рик, подержала ее в лапках, подождала. По-прежнему все было тихо. Фи-
лифьонка поднесла гармошку к губам, подула в нее и стала водить ее ту-
да-сюда, прислушиваясь к звукам. Она села за кухонный стол. Ну-ка как
там это: тидели-тидели... Это было непросто, она стала осторожно искать
нужные звуки, нашла первый, а второй нашелся сам собой. Мелодия то ус-
кользала от нее, то вновь возвращалась. Очевидно, нужно было точно
знать, а не искать. Тидели, тидели -- вот уже их целая стайка, -- каждый
звук точно на своем месте.
Не один час сидела Филифьонка за кухонным столом и играла на губной
гармонике все уверенней и вдохновенней. Звуки сливались в мелодию, а ме-
лодия становилась музыкой. Забыв обо всем на свете, Филифьонка играла
песни Снусмумрика и свои собственные. Ей не было дела до того, слушает
ее кто-нибудь или нет. За окном в саду было тихо, все эти ползучки ис-
чезли, стояла обычная темна ночь, ветер крепчал.
Филифьонка так и заснула за кухонным столом, уронив голову на лапки.
Она проспала до самого утра, пока часы не пробили половину девятого;
тогда она проснулась, огляделась вокруг и сказала про себя: Какой бес-
порядок! Сегодня будет генеральная уборка . -==19==-
Тридцать пять минут девятого, когда утро еще было погружено в темно-
ту, стали открываться окна -- одно за другим, матрацы, покрывала и одея-
ла водружались на подоконники, по дому, поднимая густые облака пыли, гу-
лял отличный сквозняк.
Филифьонка наводила порядок. Во всех котлах кипятилась на плите вода,
щетки, тряпки и тазы вылетали, пританцовывая, из шкафов, а балконные пе-
рила разукрасились коврами. Из всех генеральных уборок эта была самая
генеральная. Обитатели дома, стоя на пригорке, смотрели с удивлением на
Филифьонку, а она, повязав голову платком и обмотавшись три раза огром-
ным маминым передником, сновала из дома на балкон и обратно.
Снусмумрик вошел в кухню за своей губной гармошкой.
-- Она лежит на полочке под плитой, -- сказала Филифьонка мимоходом.
-- Я обращалась с ней очень осторожно.
-- Если хочешь, можешь подольше подержать ее у себя, -неуверенно за-
метил Снусмумрик.
Но Филифьонка деловито ответила:
-- Возьми. Я куплю себе новую. Да смотри, не наступи на мусор.
До чего же приятно было снова заняться уборкой! Она знала точно, где
прячется пыль. Мягкая, серая, довольная собой пыль пряталась в уголках и
думала, что лежит в полной безопасности, ха-ха! Большая метла Филифьонки
перевернула все вверх дном, вымела личинки моли, пауков, сороконожек и
прочих ползучих, и прекрасные реки горячей воды с мыльной пеной унесли
все это. Немало пришлось побегать с ведрами, но до чего же было весело.
-- Люблю, когда женщины делают уборку, -- заявил Онкельскрут. -- Вы
предупредили Филифьонку, чтобы она не трогала платяной шкаф предка?
Но платяной шкаф был уже вымыт, к тому же вдвое старательнее, чем все
прочие вещи. Нетронутым оставалось только зеркало на внутренней стороне
шкафа, и оно тускло светилось.
Постепенно все вовлеклись в уборку, кроме Онкельскрута. Носили воду,
выколачивали ковры, натирали пол. Каждый взялся мыть по окну, а когда
все проголодались, то пошли в кладовку и съели остатки вечернего пир-
шества. Филифьонка ничего не стала есть, она ни с кем не разговаривала,
у нее не было на это времени и желания! Она то и дело насвистывала, лег-
кая и гибкая, она носилась как ветер, ей хотелось как бы наверстать упу-
щенное, восполнить то потерянное время, когда ею овладевали одиночество
и страх.
Что это было со мной? Я сама была каким-то большим серым клубком пы-
ли... С чего бы это? Этого она никак не могла вспомнить.
Итак, великолепный день генеральной уборки подошел к концу. К
счастью, дождя в этот день не было. Когда спустились сумерки, все уже
было расставлено по своим местам, все было чистым, блестящим, и дом
удивленно смотрел во все стороны только что вымытыми оконными стеклами.
Филифьонка сняла с головы платок и повесила на вешалку мамин передник.
-- Вот так, -- вздохнула она. -- А теперь я поеду домой и наведу у
себя порядок. Давно пора.
Они сидели на веранде все вместе, было очень холодно, но предчувствие
скорого расставания, скорых перемен удерживало их, не давало расхо-
диться.
-- Спасибо тебе за уборку, -- сказал хемуль с искренним восхищением.
-- Не за что меня благодарить, -- ответила Филифьонка. -Иначе я и не
могла поступить. И ты могла бы сделать то же самое. Я тебе говорю, Мюм-
ла.
--
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
Полная версия: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу."
Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
Зеркало: "Муми Тролль 1-6, Янссон Туве, читать или скачать бесплатно эту книгу."
|
Просмотров: 231 |
Добавил: cos-book
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|