Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
|
Главная » 2011 » Декабрь » 23 » Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу.
00:15 Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу. |
![Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу. бесплатно скачать]( "Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу. скачать бесплатно, без регистрации")
Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
| Скачайте и откройте один из архивов.
После этого вам будет доступен для скачивания файл: Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу. . Если файл не скачивается, воспользуйтесь дополнительной ссылкой и распакуйте
следующий архив. |
|
Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Ссылка: "Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало: "Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало 2: "Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Файл: Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу. - был проверен антивирусом Kaspersky Antivirus и ESET NOD32. Вирусов не обнаружено!
|
Читать Валентинов Андрей Нам здесь жить скачать Валентинов Андрей Нам здесь жить можно отсюда
я.
Вместо ответа экран высветил усмехающуюся рожицу - именно так Девятый
смеялся. Я облегченно вздохнула. Не прошло и пяти лет...
Собственно, началось это не пять, а почти десять лет тому назад, сразу
после катастрофы, превратившей большой и шумный областной центр в Объект. Из
трех с лишним миллионов жителей треть погибла сразу, еще треть сумели
эвакуировать, а остальные были обречены - за железной стеной карантина,
среди серой мертвой пыли, в которую обратилась половина города.
Вначале появились слухи. Ушлые репортеры сумели проникнуть за
непроходимый кордон, сообщив потрясающую весть: люди живут. Живут,
отстраивают город, даже пустили трамвай. Помню небывалую фотографию
(кажется, первым на Объект проник какой-то смельчак из Бумбараша", рупора
экстремистов): вокруг черный пустырь, искореженное железо, а в центре - дом,
обычный, девятиэтажный. В окнах горит свет, старушки мирно сидят на
лавочках. А ведь в городе не работала ни одна электростанция!
Да, город - все, что от него осталось, - выжил. Это казалось невозможным:
после Хиросимы, после Чернобыля. Но вскоре слухи подтвердились, а на смену
им пришли новые. Тогда-то я и услыхала впервые о чудотворных иконах, о
домовых, вкупе с таинственными исчезниками, починяющими электропроводку в
разрушенных домах. В те дни я уже не первый год разрабатывала Паникера", мы
с ним вместе смотрели новости...
Странная привычка была у Саши: каждый день смотреть новости по ящику".
Тогда я впервые поняла, что такое человек XX века". Новости каждый день,
споры о политике, песни под гитару, Окуджава, Галич - кто их помнит теперь?
Эх, Саша, Саша...
Я не верила, посмеивалась над сказками об исчезниках и кентаврах. А
"Паникер", то есть Саша, верил. Я поражалась: интеллигент, физик, диссидент,
слушавший на митингах самого Сахарова... Верил! Верил - и даже пытался
объяснить, что дело не в названии и даже не в том, что фиксирует
фотопленка...
Через несколько лет все вроде бы стало на свои места. Объект жил, начали
ходить поезда, в городе пустили метро. И только немногие знали, что -
началось.
Вначале стала пропадать энергия - в огромных количествах и совершенно
бесследно. Потом - газ. Затем - сверхъестественные аферы с авизо и
банковскими счетами. Дальше - неуловимые железнодорожники", быстро
подмявшие под себя даже легендарных тамбовцев" и воркутинцев". Говорят,
все началось с поездов: воркутинцы", промышлявшие грабежом составов, стали
пропадать один за другим при невыясненных обстоятельствах, когда пытались
"накрыть" поезда, идущие на Объект или местного формирования. Корейчик,
"воркутинский" пахан, приехал в город во главе своих самых лучших киллеров -
и погиб сам на квартире местной любовницы, утонув в ванне. С тех пор и пошло
- железнодорожники".
Но это были еще цветочки.
Год назад очумевшие от ужаса наследники Билла Гейтса установили, что уже
не первый месяц их ноу-хау" вовсю продаются на черных биржах Южной Азии.
Вслед за Майкрософтом завыли директора Дженерал электрик , затем слитным
хором - еще два десятка компаний.
А потом пошли лопаться банки - один за другим. Спасались лишь те, кто
успевал уплатить дань", откупившись от продавцов секретов". Собственно,
секретов больше не осталось. Не помогали ни хитроумные пароли, менявшиеся
ежедневно, ни всесильное ФБР вкупе с Интерполом. След взяли - и взяли
быстро, но след, как в свое время верно заметил Марк Твен, не вздернешь на
виселицу.
Один из швейцарских банков тряхнул стариной, переведя документацию на
бумагу. Дыроколы и скоросшиватели помогли - ровно на неделю.
Журналисты сходили с ума, толстые дядьки из МВД надували щеки, но кто-то
самый ушлый - не Девятый ли?! - уже знал, в какую сторону смотреть.
Правда, смотреть - не значит видеть. Главной моей добычей стал слушок о
том, будто среди железнодорожников завелся ясновидящий, пронзающий
взглядом стальные стенки сейфов и считывающий пароли на лету. Слушок я
передала своим боссам, после чего можно было смело расписываться в
агентурном бессилии.
О пропаже энергии (тогда все это только-только начиналась) мы говорили с
Сашей в последний вечер. Не по моей инициативе - начальство само велело
расспросить Паникера". Саша увлекся, начал что-то объяснять по поводу
изменения (или искривления, не помню уже) реальности. Диктофон, спрятанный в
кармане халата, неслышно крутился, я улыбалась...
...Саша, Саша! Неужели мне мучиться до конца дней? И смогу ли я доказать
Там, куда доведется когда-нибудь попасть, что не я виновата в твоей крови?
Мне позвонили, я схватила ключи от машины... Поздно!
...Кровь, залившая рубашку, новую рубашку, только что из прачечной, с
наскоро пришитой пуговицей у левого запястья. В то утро он торопился и
пришил пуговицу сам - не хотел меня будить...
6
Надо было заснуть. Сегодня я слишком быстро раскисла. Наверное, следовало
испробовать привычную методику: лечь, закрыть глаза и пройтись по цепочке.
Что плохо, отчего и почему все это не так и страшно. Не страшно, что полгода
от нее нет писем, не страшно, что позавчера была годовщина смерти Саши и
что, если я не выполню настоятельную просьбу" своих невидимых боссов, мне
скорее всего никогда больше не увидеть мяч, катящийся по берегу моря...
Впрочем, если первое и второе изменить нельзя, то в части третьего - все
в моих руках. Девятый прав: с трудным приказом, как малознакомым мужиком,
следует переспать, и все станет ясно. Конечно, Девятый выразился не столь
прямо. Но он прав, утро вечера... Если Девятому за семьдесят, если он много
лет работает там же, где и я, знает ли он, кто и почему приказал убрать
"Паникера"? А может, он не просто знает? Может, он сам...
...Нет, нет, все! Хватит! Утро вечера все-таки мудренее. Скорее заснуть,
а там...
Звонок. В дверь - долгий, наглый. Рука тут же возжаждала пистолетную
рукоять, и я с трудом заставила себя забыть о спящем в ящике стола
"браунинге". Да, нервы - ни к черту!
На часах - ровно полночь...
Хорошо новый день начинается!
1
Вторник, семнадцатое февраля
Гей-визит к Казаку Мамаю * Вован Холмс и доктор Эрка * Кольца и браслеты,
юбки и кастеты * Кентавромахия * Сержант Петров помогает следствию
Философский вопрос - одеваться или спрашивать кто там? - я решала
недолго. Лучше спросить. Вдруг это соседи, у которых тоже лопнул стояк? Ну а
если нет, стрелять можно и в ночной рубашке - предварительно сходив в
кабинет за браунингом".
- Кто?
Кажется, ледяного голоса не получилось. Каменного - тоже. Впрочем, у меня
и не должно быть такого голоса. Бедную женщину тревожат в
полночь-заполночь...
- Я...
Оставалось только моргнуть и прижаться к стене - если этот я" все-таки
начнет стрелять. Как бишь на такое принято отвечать? Я? Да ты гонишь!
- Госпожа старший следователь! Это я, следователь Изюмский.
Для того чтобы объяснить ночное появление дуба на моей лестничной
площадке, требовалась не моя голова, а по меньшей мере главный
пентагоновский компьютер.
- Что случилось, Изюмский?
- Н-ничего...
Я так поразилась, что открыла дверь.
На дубе оказался зимний наряд в виде куртки Чукотка и бобровой шапки.
Рожа, к сожалению, осталась незачехленной.
Следовало вопросить какого... и так далее, но я ограничилась взглядом.
Говорят, он у меня иногда бывает достаточно выразительным.
- Я... Докладаю, то есть докладываю, госпожа старший следователь!
Вычислили жмурика!
- Какого жмурика? - обалдело переспросила я, начиная догадываться.
- Стало быть, Трищенко он. Пидор который. То есть лицо нетрадиционной...
- Вы что, за этим и заявились? - безнадежно поинтересовалась я.
Сил злиться не оставалось.
- Ну! Я ведь не знал, что вы так рано...
Тут я ощутила на теле нечто, почти материальное, и запоздало сообразила:
на рубашку следовало все-таки накинуть халат! Не то чтобы дуб пялился, но и
глаз, мерзавец, не прятал.
- Нечего меня рассматривать! - заявила я без особой злости. - Я вам,
Изюмский, в бабушки гожусь!
Если бы этот дуб посмел улыбнуться... Но он не улыбнулся - хотя и взгляда
не отвел. Почему-то вспомнился сальный взгляд гражданина Залесского. А
может, я действительно зря комплексую? Ведь пялятся!
- Входите, Изюмский. Снег не забудьте стряхнуть.
Пока, следуя известной песне, дуб через дорогу (то бишь в данном случае
через порог) перебираться изволил, я размышляла: не предложить ли этому
болвану кофе? Гость все-таки! Идея не прошла. Осудив себя за гнилой
либерализм, я сбегала за халатом, мельком глянула в зеркало (кошмар,
конечно, но...), а затем решила заняться племянничком всерьез.
- Итак?..
Дуб врос в линолеум передней, даже не догадавшись снять шапку.
- Ну, это, блин... Установлена личность. Трищенко Владимир Владимирович,
бармен...
Я вновь начала свирепеть; на сей раз Медленно, но верно.
- А позвонить нельзя было?
- Так телефон ваш, госпожа старший...
Черт! Я бросилась в кабинет - точно! Молчит, зараза! Ну все, сидеть
Евсеичу!
Оставалось решить, что делать с дубом. Похоже, его пуганул дядя, а затем
и я добавила перцу под хвост. Забегал...
- Значит, установили?..
- Ну! А кончил его Кондратюк Евгений, тоже... лицо нетрадиционной...
- Что?!
Кора лопнула, и на его физиономии появилось некое подобие улыбки. Дуб был
определенно доволен, причем, как ни странно, без тени злорадства. Похоже, он
был просто рад, что столь малоприятное дело шло к финалу.
Отказавшись пройти в кабинет, господин Изюмский все-таки снял шапку и
объяснился.
Все оказалось просто, даже чересчур. Фамилию убитого ему сообщили в
лаборатории. Сошлись отпечатки пальцев: год назад Трищенко проходил у нас по
какой-то мелочи. Дуб уже собирался звонить мне, и тут ему позвонили самому.
Если точнее, позвонили не ему, а на коммутатор, попросив того, кто ведет
дело об убиенном бармене. Голос оказался женский. Их соединили, и
доброжелательница без всяких экивоков сообщила имя убийцы. Итак, некий
Евгений Кондратюк, тоже с сережкой и тоже проходил у нас свидетелем. Более
того, звонившая поспешила добавить, что этой ночью Кондратюк будет в Казаке
Мамае".
Наконец-то я все поняла. Дуб, к чести его дубовой, приехал не только
хвастаться. Оказывается, ему было скучно пожинать лавры одному. Или
совестно. Хотелось спросить, почему бы ему не послать в бар двоих
инспекторов помоложе, но понять господина Изюмского было легко. Первое дело
все-таки!
- Ну, я и подумал: съездим, госпожа старший следователь! Мамай" этот
только ночью открывается. Самое сейчас время...
Я взглянула на часы, покачала головой:
- А без меня нельзя?
- Один не пойду! - отрезал племянничек. - Там это... Ну... Не пойду, в
общем! Мамай этот, он для этих... лиц...
Смеяться, конечно, не стоило, но удержаться оказалось ну никак не
возможно. Дуб растерянно моргал.
- Страшно? - отсмеявшись, поинтересовалась я, надеясь, что он все-таки
посмеется в ответ.
Но Изюмский даже не улыбнулся.
- Не страшно, госпожа старший следователь. Да только, блин, стыдоба!
Узнает братва", что к лидерам, извините, ходил... Да еще один. Чего ведь
подумают?
Он не шутил. Вообще-то, верно: в последнее время к тем, кто посещает
подобные бары, в городе стали относиться чуть ли не хуже, чем к кентаврам.
- Ладно! - решилась я, сообразив, что этой ночью точно не засну. -
Присядьте, я сейчас...
Заниматься работой обычного инспектора не хотелось, но, с другой стороны,
появился шанс быстро и триумфально закончить это дерьмовое дело. Закончить -
и взяться за Молитвина всерьез.
Обещанное сейчас" несколько затянулось. Дуб терпеливо ждал, пока я
примеряла новое вечернее платье, пока пританцовывала у зеркала, пытаясь
сотворить нечто пристойное из вороньего гнезда на голове. Подобные процедуры
требуют полной сосредоточенности, но одна мыслишка меня все-таки не
оставляла. Простая до невозможности мыслишка, очевидная, вероятно, для
любого - кроме, конечно, господина Изюмского. Все получилось очень просто.
Слишком просто. Излишне...
2
Казак Мамай внешне выглядел неприметно: обитая бронзой дверь, врезанная
прямо в стену старого пятиэтажного дома. Разве что снег у входа оказался
убран да по сторонам росли две небольшие елочки. Как говорится, голубые ели.
И пили.
Дуб притормозил свою Ауди у тротуара, огляделся.
- Ага, стоит!
Он кивнул на черную тень возле ближайшего подъезда.
- Я ребят попросил потоптаться. На всякий...
Кивком одобрив его предусмотрительность, я нерешительно поглядела на
вожделенную дверь.
- А туда... всех пускают?
В ответ последовало довольное гы!". Кажется, у дуба тоже оказалось
чувство юмора.
- Смех, да и только, госпожа старший следователь! Мужиков бесплатно, а
если баба, в смысле, женщина - то по сорок гривень с носа.
Бумажник я не захватила из принципа и теперь ощутила некое чувство,
приятно напоминающее злорадство. Впрочем, такие расходы, как правило,
компенсируются. А хорошо будет выглядеть в отчете: Посещение спецбара -
сорок, гривен"...
- Фотография Кондратюка у вас?
Лицо подозреваемого оказалось не из тех, что запоминаются сразу. Я начала
было по привычке составлять словесный портрет, но бросила. Узнаю как-нибудь,
не в этом проблема. Проблема в другом. Все, все не так! Убийца преспокойно
собирается в бар, вместо того чтобы дрожать у алтаря, ожидая Первач-псов. А
если он псов не боится, то почему не боится нас? Даже дурак поймет:
нераскрытое убийство заставит все наши службы не только забегать, но и
запрыгать. К тому же бар для голубых", а звонила-то женщина! Ладно,
разберемся. Для того и приехали.
- Господин Изюмский! В целях конспирации разрешаю перейти с человеческого
языка на тот, который вам ближе. Но только на время операции. Усек, братан?
Братан усек не сразу. Наконец соизволил кивнуть:
- Так точно. Понял. Да тока, блин, хрена он там человеческий! Кто же так
сейчас чешет, подруга? На тебя, блин, посмотришь - вроде телка видная, все
при тебе, а как базлать начнешь...
- Фильтруй базар, пацан, - в очередной раз посоветовала я. - Я котелком
звенела, когда ты, шкет, еще сопли жевал!
Он вновь хмыкнул, решив, вероятно, что старший следователь Гизело входит
в роль. Не поверил. И хорошо, что не поверил...
- Слышь, братан, а как тебя называть? Имя-отчество его я, конечно,
забыла. Если вообще когда-нибудь знала.
- Вованом, - гулко вздохнул дуб. - А ты, подруга, стало быть, Эрка?
- Эра, - как можно спокойнее поправила я. - А впрочем, без разницы...
Открыть дверцу этот болван не догадался, но я обошлась и без него. Итак,
Казак Мамай". Интересно, за что этого беднягу к подобному заведению
приплели?
3
Дуб решительно взялся за круглую, блестящей меди, ручку - и замер.
- Мне первой войти? - подлила я масла в огонь.
В ответ прозвучало негромкое: Блин, пидоры драные! - и доблестный
господин Изюмский от души рванул дверь. Бог весть чего он боялся. А весело
было бы, встреть его за дверью трое напомаженных амбалов в кожаном прикиде и
потащи раба Божьего прямиком в темный угол, как в одном старом кинофильме.
Там подобное заведение, если память не изменяет, называлось Устрица"...
Все обошлось. Никто нас не хватал, не хлопал по выступающим частям, и
даже швейцар оказался самым обыкновенным: без помады и румян на физиономии.
Разве что на меня посмотрели как-то странно, но это могло быть и результатом
воспалившегося воображения. Через несколько минут мы уже сидели в небольшом
уютном зале, почти утонувшем в темноте, вокруг играла тихая музыка, под
которую еле заметно шевелились парочки - вполне разнополые. Я начала
понимать, что Мамай" - не из худших заведений.
По крайней мере, на первый взгляд.
Взгляд второй дал те же результаты. Официантка (официантка!) поставила
нам на столик по бокалу шампанского, проворковав: От заведения! , за
шампанским последовали орешки. Я протянула руку к бокалу...
- Ну, пидоры, блин! - Дуб заскрипел зубами и затравленно оглянулся.
- Чего киксуешь, Вован? - поразилась я.
- Киксую? - Дуб перешел на шепот, наклонился:
- Ты, Эрка, глаза разуй! Видала?
Его взгляд уперся в нашу официантку, деловито направлявшуюся к стойке. Я
присмотрелась, хотела переспросить, вновь всмотрелась - и вопросы отпали.
Да-а... Косметика и женский корсет творят чудеса, особенно в полутьме. Но
ведь голос! Хотя...
Я оглядела парочки, продолжавшие обжиматься под старомодный медляк - и
только вздохнула. Две девушки из четырех - точно; третья скорее всего тоже
не третья, а третий... А впрочем, чего удивляться? Знали ведь, куда шли!
- Отставить! - шепнула я. - Лучше осмотрись, только незаметно. Его здесь
нет?
Дуб начал ворочать шеей. Тоже мне, профессионал! Правда, и профессионалу
в такой темноте ничего не увидеть.
- Потанцуем? - Я встала, автоматически поправив слегка висевшее на мне
платье. И когда это я успела похудеть?
Кажется, придется работать самой. На племянничка надежды мало.
Дуб сопел у меня над ухом, переступая с ноги на ногу с изяществом
контуженного медведя. Губы его шевелились; если внимательно прислушаться,
можно было разобрать слова. Зародыш в яйце, яйцо в гнезде, братан при теле;
мужик, блин, при своем деле... По-моему, это был заговор для невольных
трансвеститов, а не от беды гомосексуализма. Или господина Изюмского так
припекло, что он ничего более подходящего вспомнить не смог? Ладно, простим,
сделаем вид, что не заметили...
Стараясь не морщиться и уж тем более не прыснуть в рукав, подобно юной
курсистке, я как можно незаметнее скользила взглядом по столикам. Половина
мест пустовала, а среди тех, кто заглянул сюда этой ночью, никого похожего
на виденное мною фото не оказалось. Зато я сумела убедиться, что не три, а
все четыре танцующие пары - одной масти. Вскоре к нам присоединились еще
двое, на этот раз уже без всякой конспирации - в джинсах и свитерках. Я
представила, что может подумать здешняя публика о нас с Вованом (точнее, обо
мне), и мысленно поклялась: в следующий раз, буде охота не удастся, направлю
сюда лично господина Ревенко. Хорошего понемножку. Хотя нам еще повезло.
Окажись этот Кондратюк, к примеру, кентавром...
Дотанцевав, мы вернулись за столик (отодвинуть стул племянничек
опять-таки не догадался) и переглянулись.
- Нету, - хмуро бросил Изюмский и скривился. - Ну, пи...
- Еще раз скажешь, по губам дам, - пообещала я. - Достал!
Настроение начало понемногу портиться. Что я тут делаю? Можно, конечно,
использовать время с большим толком - хотя бы переговорить с посетителями
(да и с новым барменом) о Трищенко. Убиенного здесь, конечно, знали, но...
Но мы вроде как в засаде, хотя для такого дела вполне достаточно было бы
прислать сюда сержанта.
Темнота позволяла слегка нарушить строгие правила, и я, чуть привстав,
вновь осмотрелась. В зале появились двое новеньких, но никого, похожего на
искомого злодея Кондратюка, не оказалось. Подойти к стойке, перекинуться
словцом-другим с барменом?
Нет, рано.
Дуб начал что-то вещать на странной смеси человеческого и родного, но я
цыкнула, и Вован послушно заткнулся. Ладно, раз делать нечего, остается
думать. Про убиенного бармена думать пока рано, а вот о Молитвине - в самый
раз.
Странное получалось дело. Нас бывший сотрудник НИИПриМа интересовал сам
по себе. Боссам уже не первый год любопытно, что творилось в Институте ј 7
под видом прикладной мифологии . Допустим... Допустим даже, кто-то из
здешних узнал об этом пиковом интересе и поспешил ликвидировать старика. Но
ведь его не ликвидировали! Трудно, что ли, подсыпать какую-нибудь дрянь в
водочную бутылку или пустить в артерию кубик воздуха из шприца! Помер себе
алкаш - и аминь. Первач-псов испугались?.. Но искомый варнак Кондратюк тоже,
по всему видать, плевать хотел на психоз Святого Георгия ! Так нет,
устраивают дурацкий маскарад с похищением, оставляют свидетелей, затем -
налет на квартиру алкаша ј 2 гражданина Залесского. Непрофессионалы?
Возможно. Но зачем непрофессионалам бывший сотрудник НИИПриМа?
И еще. Дело у меня отобрали. Допустим, из веских соображений. Но зачем
оставили хвост"? Почему этот драчливый сержант из числа дружков
кобелька-литератора до сих пор жив-здоров? Почему не лежит где-нибудь в
заснеженном овраге на радость одичавшим собакам?! Впрочем, собак-то в городе
почти не осталось. Как и бомжей. Тоже загадка, но из другого файла.
Выходило так, что этим, неизвестным, нужен исключительно Молитвин. Это
раз. А во-вторых, они уверены в своей безопасности. Более того,
безнаказанности...
Откуда-то вынырнул(а) официант(ка), выставив на стол нечто в низких
толстостенных бокалах. Очевидно, дуб уже успел сделать заказ. Недолго думая,
я протянула руку к ближайшему бокалу, отхлебнула - и в следующий миг
почудилось... Куда там - почудилось! Граната Ф-1, растворенная в серной
кислоте - вещь куда более милосердная... Неужели? Точно! Текила!
Я глотнула воздух - не помогло, глотнула еще раз... - Круто, подруга, да?
Я, как хлебну, в натуре отпадаю! Дуб глядел на меня с золотозубой усмешкой,
явно ожидая одобрения. Еле удержавшись от насилия физического, я собралась
было объяснить, отчего не следует предлагать даме текилу, да не просто
объяснить...
И тут мой гневный взгляд скользнул по стойке. Разыскиваемый Кондратюк
имел место быть! Как ни в чем не бывало, держа в руке знакомый толстый
бокал, не иначе тоже с текилой, стоял у стойки и точил с барменом лясы.
Одного бармена ему явно оказалось мало.
4
- Сзади, - произнесла я как можно спокойнее. - У стойки. Пока племянничек
переваривал новость, я с запоздалым раскаянием сообразила, что стойка,
строго говоря, мой сектор наблюдения. Так сказать, сфера ответственности.
Впрочем, заметила - и заметила. Теперь...
- Ага! - в полумраке тускло блеснул златой зуб. - Ты, подруга, посиди, я
его враз...
Все-таки тяжело иметь дело с флорой, пускай древесной.
- Враз чего? - поинтересовалась я. - У тебя что, ордер есть?
Дуб погрузился в раздумья. Иногда такое даже полезно. Вообще-то, под
подобное дело ордер можно было бы и получить, даже под анонимный звонок, но
Вован, естественно, об этом не подумал. Лишний же раз доказывать начальству,
что я не верблюд, совершенно не хотелось. Тем паче, завтра мне сей джокер -
с ордером и его отсутствием - и самой пригодится. Значит, максимум, что мы
можем, это побеседовать.
И беседовать, конечно, придется мне.
Тем временем Кондратюк, качнув серьгой, направился за один из пустующих
столиков. Я его успела разглядеть. Ничего особенного: хилый, узкоплечий,
прыщавый. Правда, глаза странноватые. Или это мне почудилось?
Подойти?
- Вот что, - решила я. - Сходи-ка, Вован, да на танец его пригласи.
Дуб бросил на меня дикий взгляд, облизнулся.
- Давай-давай! - подзадорила я. - Скажи, что ты, блин, в натуре, в него
втюрился, что тебе без него нереально...
В душе мне стало немного жаль великого следователя Изюм-ского. Дуб-то он,
конечно, дуб, но, с другой стороны...
- А-а... может быть, ты, подруга?..
- Он от меня убежит, - вздохнула я. - Пригласи его, пообжимайся, присядь
за столик, а тут и я подойду. Не киксуй, братан, в следующий раз к кентам
пойдем!
Упоминание о кентаврах его, похоже, добило.
- Так это... Ну...
- Следователь Изюмский! Приказ поняли?
- Так точно!
Дуб обреченно вздохнул, приподнялся. Я поспешила отвернуться, дабы не
смущать. Внезапно вспомнилось: много лет назад меня тем же способом
выводили" на дамочку-лесбиянку. После колонии, казалось, ко всему довелось
притерпеться, а все равно было противно. Потом целый день отмывала помаду с
шеи.
Тяжко ступая, дуб переместился к нужному столику, наклонился. Я
представила, как шевелятся его толстые губы. Бедняга! Вот он выпрямился, его
визави дернул плечами, не торопясь встал...
Что случилось дальше, я не успела заметить. Миг - и следователь Изюмский,
скрючившись и прижимая руки к животу, тихо оседает на пол, а подозреваемый
Кондратюк с завидной резвостью мчится к двери...
...чтобы наткнуться на меня. Бегает он, конечно, хорошо, но и мы не лыком
шиты.
- Стоять!
Оружие доставать не стала. Зачем? Этот сопляк...
Уклониться я все-таки успела - чудом. Уклониться, пригнуться, отскочить.
Рука с кастетом ушла в сторону, ублюдок дернулся, пытаясь повернуться и
ударить снова, наотмашь, но я уже была начеку. Подобные финты проходят
только один раз. В висок? Нет, жалко, лучше по запястью.
Через секунду кастет лежал на полу. Я крепче прихватила потную кисть на
болевой, одновременно фиксируя локоть, чтобы старым ментовским приемом
завернуть за спину и рвануть со всей силы - до поросячьего визга и зеленой
слюны. Но сопляк оказался проворнее. Левая рука скользнула за пояс, под
свитер...
Все-таки я растерялась. На какое-то мгновенье, но хватило и этого. В уши
ударил грохот, неожиданный и дикий после сладкой музыки, жаркая муха мазнула
по волосам... Промазал! Эта сволочь лихо дерется, но стреляет скверно.
Совсем скверно. И медленно. Или у него затвор заело?
Новый выстрел - почти в упор. Я не успела. Ничего не успела, даже
подумать о мяче, синем мяче, катящемся по песку...
Вокруг кричали, перепуганные посетители резво падали на пол сбитыми
кеглями, бармен исчез за стойкой, а я по-прежнему стояла, словно вбитая в
землю свая. Убили? Вроде нет. Ранили? Тогда почему не больно? Или вначале
всегда не больно? Когда в меня попали в тот раз...
- Пидор, падла гребаная! Убью выблядка! Знакомый голос заставил очнуться.
Сопляк куда-то исчез, а господин Изюмский...
- Прекратите бить! - крикнула я, еще плохо соображая, что произошло. -
Лучше наденьте наручники!
- А где их, блин, взять? - Вован с сожалением опустил занесенную для
очередного пинка ногу. - Ну ты, подруга, словно Христосик какой-то! Чуть не
грохнули, а ты...
Все стало на свои места. Подозреваемый Кондратюк оказался там, где ему и
должно находиться - на полу; его пистолет в руках у следователя Изюмского, а
я... Я, как ни странно, жива.
- Еле успел! - Дуб потер поясницу, скривился. - Кастетом, блин, врезал,
сучий потрох! И в тебя, гад, целил! Хорошо, что успел подскочить!
Местоимения частично отсутствовали, но я поняла без перевода. Второй раз
сопляк бы не промахнулся, но дуб подоспел вовремя. Тряхнул кроной, выбил
ствол, повалил урода на пол...
- Рация есть?
- А? - Дуб недоуменно оглянулся, взмахнул рукой. - Да нет у меня, блин,
рации! Ни хрена не взял. Сотовый - и тот на столе, блин, оставил!
- Ладно, - вздохнула я. - Успокойте... граждан. Самое время. Кошачьи
вопли заглушают музыку, кто-то уже у дверей. Я покачала головой, с силой
провела ладонью по лицу, начисто забыв о помаде, и направилась к стойке.
- Граждане! - раздалось за спиной. - Я сотрудник городской прокуратуры
Изюмский. Сейчас на ваших глазах... Да тихо, блин, пидоры сраные, харе
орать!
Все-таки до конца соблюсти политкорректность Вован не сумел. Между тем
бармен настолько расхрабрился, что осмелился выглянуть наружу. Увидев меня,
он дернул носом, попытался нырнуть обратно, но опоздал. Я вынула
удостоверение, ткнула корочки прямо в физиономию (нос снова дернулся).
- Телефон и бутылку коньяка. Французский есть?
***
Пока дуб объяснялся с прибывшими наконец жориками, я успела испробовать
коньяк, убедившись, что он и вправду французский. Неужели бармен страха ради
иудейского опустошил свой НЗ?! Впрочем, по горлу скребло, а в мозги не
попадало. Зато нервы начало отпускать - понемногу, понемногу...
Хмурый лейтенант долго разглядывал мое удостоверение, затем я читала
протокол, подписывала, даже умудрялась что-то пояснять, но ситуация
проходила вскользь, словно не обо мне шла речь. Кажется, я велела не
отпускать бедолаг-посетителей, дабы по свежим следам расспросить их о
Кондратюке; напомнила о бармене - но в голове звенела пустота. Странно, меня
могло уже не быть. Нет, странность не в этом! Стреляли в меня не впервые и
порой даже попадали, но почему-то именно сегодня пуля, просвистев мимо,
заставила онеметь, забыться. Как все просто! Господи, как все просто! Раз -
и нет старшего следователя Гизело. Раз - и нет сотрудника Стрелы. Раз - и
некому будет смотреть дискету с пятиминутной записью того, что я много лет
назад увидела на морском берегу, когда по песку катился синий мяч. Точно так
убили Сашу. А я ведь даже не смогла попасть на его могилу, это где-то на
Урале, говорят, туда пускают только своих. Я - чужая...
- Ну, блин, подруга, дела! Отправили гада! - слегка помятый, но довольный
дуб опустился на стул, сверкнул золотым зубом. - Чего, празднуешь?
Прийти в себя оказалось легче, чем думалось. Подруга? Ну, обнаглел!
- Господин Изюмский! Война кончилась, так что можно не конспирировать. Во
внеслужебной обстановке можете называть меня по имени-отчеству.
Внезапно я показалась себе неимоверной занудой. Хотя почему показалась?
- Эра... Э-э-э... - дуб напрягся, вспоминая. - Игнатьевна. Мы этих...
лиц... сейчас допрашивать будем?
Он не шутил. Первое дело, первая удача. Грешно смеяться.
- Завтра. Точнее, сегодня. Днем. А лучше вечером. Сядьте, Изюмский!
Он почесал затылок, но повиновался. Я кивнула на коньяк.
- Это для вас. Для нас. Сейчас мы выпьем, и я вам скажу спасибо. Верней,
уже сказала. Будь я юной красавицей, то в благодарность шептала бы вам слова
любви до утра. Но я старая баба, очень хочу спать, поэтому мы выпьем и вы
отвезете меня домой. За рулем усидите?
Дуб вздохнул, наполнил рюмки.
- Усижу. А насчет спасибо... Да чего там, Эра Игнатьевна! Сегодня - я,
завтра - вы.
- Аминь, - подытожила я и взяла рюмку. Она показалась неимоверно тяжелой.
На работу я опоздала, причем вполне сознательно. Во-первых, следовало
все-таки выспаться. Пугать своим видом подследственных грешно, а от недосыпа
не спасает даже Анна Кашинская. А во-вторых, лишние расспросы. Городок наш,
как ни крути, средненький. Средненький - и очень спокойный. Однажды Ревенко
принес сводки по Нью-Йорку и Москве. Да, вот там моим коллегам приходится
туго! Кентавров, правда, не встретишь, зато все остальное! Поэтому ночная
разборка в Мамае для нас не просто ЧП. Это - ЧП-в-Кубе, Супер-ЧП. Значит,
жди появления любопытных рож прямо посреди допроса с неизбежным идиотским:
"Ну как?" Лавры и пушечный салют мне ни к чему, посему я решила отдать им на
съедение господина Изюмского.
Пусть отдувается, ему с непривычки в охотку будет.
Но вышло иначе. Когда в половине одиннадцатого я переступила порог, стало
ясно: никому в нашей богоспасаемой конторе нет дела до ночной стрельбы по
старшему следователю Гизело. Ни шефа, ни Ревенко не оказалось на месте, дуб
тоже отсутствовал, и по всему выходило, что наше ЧП - еще не ЧП.
Все выяснилось сразу. Кентавры! Опять кентавры!
И на сей раз - очень серьезно.
Привыкаешь ко всему. Когда я впервые увидела лохматых рокеров на
стареньких мотоциклах, то и внимания не обратила. Мало ли их? Правда, меня
предупредили: через несколько дней (как гласит столь любезная моим боссам
теория Семенова-Зусе-ра!) произойдет адаптация, и я действительно увижу.
Увидела. Батюшки-светы!
Впрочем, это только поначалу было батюшки-светы". Привыкла. Хотя до сих
пор никто и ничто не заставит меня прикоснуться к... ЭТОМУ. Расизм? Пускай.
Но когда я вижу шевелящиеся колеса, растущие прямо из поясницы!..
А в целом, кенты как кенты. Вроде цыган. Цыгане катастрофу не пережили,
зато кенты охотно заняли их нишу. С теми же проблемами.
На этот раз все обернулось скверно. Ночью - в то время, когда дуб столь
неудачно приглашал подозреваемого Кондратюка на танец, - патруль подобрал на
Дальней Срани двух девочек. Обеим по пятнадцать, еще школьницы. Обе были
живы - и живы до сих пор, хотя врачи на расспросы только разводят руками.
Обеих изнасиловали - страшно, беспощадно. Несчастных отправили в
неотложку"... и мигом прошел слух, что это сделали кенты.
О кентах болтают всякое - порой и похуже, но сегодня... Толпа вышла на
улицы. Кентавров под рукой не оказалось, поэтому запылал райотдел милиции.
Затем новый слух бросил озверевших людей к старому девятиэтажному дому, где
якобы в подвале скрывалась пара кентов. Кентавров не нашли, зато начался
погром...
Теперь Никанор Семенович там, и Ревенко там, и, как я поняла, мэр тоже.
Н-да, дела...
Странно: все эти годы кенты - несмотря на их омерзительные колеса -
казались мне наиболее понятными из всего, что довелось увидеть. Может,
потому, что еще в детстве начиталась всяких Стругацких с Муркоками по поводу
разнообразных мутантов. По крайней мере, для объяснения их колес не
требуется менять картину мира. Не кентавры важны. Важно другое: почему в
последние полгода они все чаще попадают в сводки происшествий? Мутация
продолжается? Или кому-то это очень выгодно? Может, кенты вдобавок и
бродячих собак едят?
Так ли, иначе, но следовало работать. Кондратюка решила не трогать. Как
выяснилось, ночью его допрашивал дуб; значит, пускай продолжает. Его добыча.
А вот мордобоец Петров...
***
- Госпожа старший следователь! Арестованный старший сержант Петров на
допрос прибыл!
Я была права: мы с арестованным (старшим!) сержантом Петровым - старые
знакомые! Встречались в гостях на квартире Залесского! Блудливый алкаш с
сальными глазками, то есть пропавший гражданин Залесский, кем-то ему
приходится. Одноклассник? Да, кажется.
Голос сержанта мне не понравился. Вид тоже. Типичный жорик, или, как
говорили в давние, памятные мне времена и в иных, не столь отдаленных,
местах - мент. И рожа ментовская, и вид ментовский, несмотря на отсутствие
пистолета, палаша и наручников на брюхе. Не люблю ментов! Атавизм, конечно,
но... Не люблю! Как вспомню этих сук... Ладно, забыть!
- Садитесь, Петров! Значит, деремся?
Бросив недоверчивый взгляд на стул, он все-таки решился и присел. Стул
выдержал, к его (да и моему) удивлению. Экий шкаф! И рожа, рожа! Под стать
таракану-полковнику. Впаять бы такому лет пять... Нельзя, нельзя! А жалко!
- Итак, гражданин Петров, прошу пояснить мне свое поведение, выразившееся
в злостном сопротивлении...
Он слушал с каменной мордой, но когда я назвала соответствующие статьи
УК, камень дрогнул, и я ощутила искреннее злорадство. Это тебе не девочек
насиловать, сука легавая!
Не по почкам бить!
Все-таки трудно сдержаться. Сдержаться, забыть, что ты уже давно не Эрка
Шалашовка, не заключенная Гизело ...
- Итак?
Петров молчал - как памятник Ленину на площади Свободы. Слыхала, здешняя
молодежь истово спорит: кто такой Ленин? Большинство считает: писатель. То
ли Му-Му изваял, толи Анну Каренину .
- Повторяю! Гражданин Петров, признаете ли вы...
- Да чего там! Признаю...
Разродился! Хоть бы поупрямился для виду! Ладно, сыграли в злого
следователя, сыграем в доброго.
- А вас не удивило, что ОМОН оказался на квартире гражданина Залесского?
Он задумался, напряг единственную извилину.
- Ну!
- Не нукайте! - озлилась я. - Еще не запрягли, гражданин старший сержант!
Отвечайте на вопрос!
А хорошо, когда можно так говорить с жориком. Просто душа поет!
- Так точно, удивило, госпожа старший следователь. Чего им Алик
сделал-то? Мы с Аликом друзья, я его с детства знаю...
Аликом? Ну, конечно, с гражданином Залесским, любителем разглядывать
женские прелести.
- Алька в тот день едва с кровати поднялся; перенервничал, бедолага, -
сосед его, прямо на наших глазах, чуть коньки не отбросил. Ерпалыч который.
То есть гражданин Молитвин. Я примчался, и Фимка примчался... да вы сами
видели - бульон принесли, апельсины...
Стоп! Какой-такой Фимка?
Жестом остановив разговорившегося подследственного, я придвинула к себе
ксерокопию рапорта бравого полковника Жилина. Итак, в квартире находились:
сластолюбивый гражданин Залесский, сексапильная медсестричка-истеричка,
сержант Петров Р. Р., бабуля - Божий одуванчик, пес-барбос и... все.
Никакого Фимки.
Может, так зовут спасателя-кента?
- Кого вы упомянули последним, Петров? Кентавра?
Жорик оторопело моргнул:
- Какого на фиг... Прошу прощения, госпожа старший следователь! Кентавра
этого я не знаю, он с Аликом вроде приятельствует. Я упомянул гражданина
Крайца... Крайцмана.
Я вновь просмотрела рапорт. Нет там никакого Крайца-Крайцмана! Погодите!
А не тот ли это парень с оч-ч-чень характерным носом, который ввалился к
Залесскому вкупе с моим сержантом, когда я собралась уходить? Так-так,
помню...
- Ладно! - решила я. - Давайте-ка сначала! Сначала оказалось долго,
зато плодотворно. Я слушала и злилась, и чем дальше - тем больше.
Хорошенькие дела на свете творятся! Этот омоновский таракан Жилин что,
ослеп? Ослеп, оглох - или умом тронулся, фиктивные рапорта составляя? Или...
Или все гораздо серьезнее?
Похоже - да. Ибо сержант пребывал в полной уверенности, что его
одноклассник Фимка скучает в следственном изоляторе. А вот в следственном
изоляторе никакого гражданина Крайцмана знать не знают. И в горотделе тоже.
Бумаги изучить я уже успела.
Может, Фимку попросту отпустили?
- Хорошо, разберемся...
Я перечитала протокол, задумалась.
- А скажите, Петров, что было написано в ордере?
- Каком ордере? - изумился он.
Злой следователь должен был напугать драчуна Петрова. Добрый - исподволь
посочувствовать и начать отмазывать". Отмазывать и заодно незаметненько
расспрашивать о всяких интересных вещах. А отмазывать лучше всего через
проколы в бумагах. В рапорте Жилина ничего не было сказано об ордере, и я
сразу подумала: тут и следует копать. Часто такие бумаженции составляются
наспех, то подпись забудут, то печать. А сейчас, выходит, еще лучше: ордера
вообще не было. По крайней мере, его Залесскому не показывали. Более того,
если сержант не запамятовал, полковник даже не соизволил предъявить
документы. Интересно, кто сие может подтвердить? Залесского нет, кентавра
нет, Фимки нет. Зато есть бабуля и, конечно, медсестричка-истеричка! Вот и
хорошо, вот и славно! А интересно получается!
Я искоса поглядела на старшего сержанта. Да, типичный жорик. Одна
извилина, зато наверняка
Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
Полная версия: "Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу."
Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
Зеркало: "Нам здесь жить, Валентинов Андрей, читать или скачать бесплатно эту книгу."
|
|
Просмотров: 271 |
Добавил: cos-book
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|