Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
|
Главная » 2011 » Декабрь » 22 » Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу.
23:35 Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу. |
![Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу. бесплатно скачать]( "Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу. скачать бесплатно, без регистрации")
Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
| Скачайте и откройте один из архивов.
После этого вам будет доступен для скачивания файл: Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу. . Если файл не скачивается, воспользуйтесь дополнительной ссылкой и распакуйте
следующий архив. |
|
Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Ссылка: "Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало: "Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало 2: "Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Файл: Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу. - был проверен антивирусом Kaspersky Antivirus и ESET NOD32. Вирусов не обнаружено!
|
Читать Рассел Фрэнк Неспешиты скачать Рассел Фрэнк Неспешиты можно отсюда
ФРЕНК РАССЕЛ
НЕСПЕШИТЫ
Перевод С.В. Клинченко, 1992
Eric Frank Russell The Waitabits (1961)
Он уверенно шагал по направлению к Ведомству Назначений. Причиной
такой уверенности были долгие годы службы, большой опыт и высокое
воинское звание. Много лет назад, вызванный сюда в первый раз, он
волновался так же, как сегодня волнуются желторотые юнцы, получая этот
не терпящий возражений приказ явиться в назначенное время. Но это было
давно, очень давно. Теперь он поседел, в уголках глаз прорисовывались
морщины, а на эполетах красовались серебряные листья дуба. Все, что ему
пришлось повидать, услышать и узнать за свою жизнь, уже лишило его
способности удивляться.
Маркхэм предлагал ему трудную задачу. Такова была его работа:
ковыряться в мусорной куче лаконичной, искаженной и неправдоподобной
информации, выискивать там конкретные проблемы и сваливать их на первого
попавшегося, кого он считал подходящим для подобного дела. Нужно
сказать, что его жертвы часто бывали недовольны, сбиты с толку или даже
терпели неудачу, но в конце концов они никогда не скучали. Все задания
отличались оригинальностью, а их решения казались порой фантастичными.
Детектор уловил тепло его тела, и входная дверь бесшумно
распахнулась. Он вошел в помещение, опустился на стул перед столом и с
невозмутимым спокойствием посмотрел на тучного человека, сидевшего за
ним.
- А, командор Лейф, - располагающе произнес Маркхэм, перекладывая и
приводя в порядок какие-то бумаги. Затем взял в руки самый верхний
документ и стал его внимательно изучать. - Мне сообщили, что ремонт
"Громовержца" уже закончен, экипаж на месте, и все готово к полету.
- Совершенно верно.
- Так вот, у меня для вас есть одно задание. - На лице Маркхэма
появилась зловещая улыбка, неизменно сопровождавшая подобную фразу.
После долгих лет наблюдений он пришел к выводу, что все задания в
большей или меньшей степени несерьезны, за исключением тех, где речь
может идти о многочисленных жертвах. - Я вижу, что вы готовы и с
нетерпением ожидаете нового путешествия.
- Я готов всегда, - ответил командор Лейф.
От сильного нетерпения он избавился три недели назад.
- Здесь у меня последняя сводка донесений разведчиков, - продолжал
Маркхэм. Он пренебрежительно махнул рукой в сторону документа. - Вы
знаете, что они из себя представляют. Выжатые до предела, а то и вовсе
сумасшедшие. Когда мы получаем подробное сообщение с научно
обоснованными выкладками, для нас это просто праздник.
- Это результат специальной подготовки, - заметил Лейф. -
Разведчики - не ученые. Они ненормальные, которым нравится блуждать в
самых отдаленных районах космоса в полном одиночестве, рассчитывая
только на самих себя. Опытные пилоты, желая поразмяться вне стен
корабля, они сообщают первое, что попадается им на глаза. Такие люди
полезны и необходимы. Недостатки их работы восполняют те, кто следует за
ними.
- Разумеется, - подозрительно быстро согласился Маркхэм. - Именно
поэтому мы хотим, чтобы вы сделали следующее.
- Что на этот раз?
- У нас есть последнее донесение Бойделла, прошедшее через
несколько промежуточных Секторов. Полная несуразица. - Меркхэм
раздраженно хлопнул рукой по лежавшему на столе донесению. - Этого
разведчика прозвали Болтун Бойделл. У него есть одна странность - он так
скуп на слова, как будто каждое их них стоит ему пятьдесят долларов.
- Вы хотите сказать, что он слишком разговорчив? - улыбнулся Лейф.
- Слишком? Да он сообщил нам меньше, чем ничего. - Маркхэм громко
фыркнул. - Восемнадцать совершенно неизвестных планет, и не более десяти
слов о каждой. Он открыл в общей сложности восемнадцать планет в семи
прежде не исследованных системах, а доклад об этом не занимает и
половины страницы.
- С такими темпами на большее просто не остается времени, -
осмелился высказать свое мнение Лейф. - Чтобы написать книгу о новом
мире, нужно некоторое время там пожить.
- Возможно. Но эти безголовые разведчики могли бы работать лучше, и
пора бы им научиться говорить понятнее, - в подтверждение своих слов он
ткнул пальцем в донесение. - Вот, к примеру, здесь: посетил одиннадцатую
планету, которую назвал Идио по той причине, что она показалась ему
какой-то ненормальной. Его сообщение содержит всего четыре слова: Она
ваша. Добро пожаловать . Как вы это понимаете?
Лейф задумался.
- Она пригодна для обитания людей. Там нет сопротивления местного
населения, ничего, что помешало бы нам захватить ее. Но, по его мнению,
она нам ни к чему.
- Почему?
- Не знаю. Для этого мне нужно побывать там.
- Бойделлу известна причина, - уже разгорячился Маркхэм. - Не
следовало ему напускать такого туману, что ничего не разберешь.
- Он разъяснит все, когда вернется в штаб своего Сектора.
- Это может случиться через месяц, а может через год, а то и через
несколько лет, особенно, если ему повезет пополнить запасы горючего и
заменить отработанные модули на дальних постах. Такие разведчики не
соблюдают расписание. Они забираются, куда только смогут, и так же
возвращаются. Цыгане Галактики - так им нравится называть себя.
- Они выбрали свободу, - возразил Лейф.
Маркхэм никак не отреагировал на это замечание.
- Как бы там ни было, вопрос Идио достаточно незначителен. Я поручу
его кому-нибудь из молодых. Это будет для него полезным в плане
приобретения опыта. Более сложные, а, возможно, и опасные головоломки
достанутся старшим, таким, как вы.
- Какое у вас самое неприятное задание?
- Четырнадцатая планета по списку Бойделла. Он дал ей имя Планета
Вечности", хотел бы я знать, почему. Код этой планеты по его записям
0/1.1/0.7. Это означает, что там можно находиться без специального
снаряжения, она того же типа, что и Земля, ее масса больше массы Земли
на одну десятую и на ней существует разумная форма жизни отличного от
нашего типа интеллекта, но по его уровню теоретически с нами сравнимая.
Он назвал эту форму Неспешиты". Похоже, что, раздавая имена, он пишет
первое, что стукнет ему в голову.
- Что он передает относительно их?
- Ха! - передернулся Маркхэм. - Одно слово. Только одно слово.
Он сделал паузу, а затем произнес:
- Непобедимые".
- Что?
- Непобедимые", - повторил Маркхэм. - Слово, которого не должно
быть в языке разведчика.
Уже совсем выйдя из себя, он нервно выдвинул ящик стола и достал из
него регистрационный журнал.
- До этого полета им отрыта, нанесена на карту и описана четыреста
двадцать одна планета. Сто тридцать семь из них признаны пригодными для
человеческой жизни, на них высажены как крупные, так и небольшие партии
поселенцев. Обнаружено и контролируется шестьдесят две формы жизни.
Он положил регистрационный журнал назад в стол.
- И там, во тьме, приходит же на ум космическому бродяге такое
слово: Непобедимые".
- Я могу предложить только одну разумную причину, - заговорил Лейф.
- И что же это за причина?
- Возможно, они действительно непобедимые.
Маркхэм не поверил своим ушам.
- Если это шутка, командор, то в плохом стиле. Кто-нибудь мог бы
посчитать ее крамольной.
- В таком случае, можете ли вы предложить иную, менее мрачную?
- У меня иной подход к этой проблеме. Я посылаю туда вас, чтобы вы
разобрались в этом. Великий Совет особо отметил, чтобы это задание было
поручено именно вам. Они считают, что если какие-нибудь еще неизвестные
инопланетные формы жизни сумели застращать одного из наших разведчиков,
мы должны узнать о них возможно больше. И чем быстрее, тем лучше.
- Здесь нет ничего, что указывало бы на то, что они действительно
запугали Бойделла. Если бы это было так, он сообщил бы нам больше,
намного больше. Реальная угроза первого класса - единственное, что могло
бы заставить его болтать без умолку.
- Это все гипотезы, - сказал Маркхэм. - Нам не нужны догадки. Мы
хотим знать факты.
- Хорошо.
- Обдумайте еще следующие моменты, - добавил Маркхэм. - До сих пор
ни одна форма жизни не была способна противостоять нам. Я не понимаю,
как это вообще возможно. Любые существа, обладающие хотя бы одним атомом
разума, быстро разбираются, с какой стороны бутерброд намазан маслом,
если конечно, они употребляют хлеб и любят масло. Если мы являемся к ним
и предлагаем им знания, а они выполняют за нас физическую работу, это
выгодно как нам, так и им. И вскоре их жизнь улучшается настолько, что
им просто нет смысла жаловаться. Если Сирианские Осторожийцы гнут спину
на наших шахтах, а потом улетают домой на собственных вертолетах, каких
никогда не было у их предков, с чего бы это вдруг им плакаться?
- Я никак не могу взять в толк ваше пояснение, - сухо заметил Лейф.
- Я утверждаю, что силой, безжалостностью, аргументацией,
убеждением, поучением и примерами, апеллируя к их разуму или прибегая к
любой другой тактике, соответствующей обстоятельствам, мы можем
контролировать и использовать любую форму жизни в космосе. Эта теория
проверена тысячелетиями - и она работает. Мы доказали, что она работает.
Мы заставили ее работать. Один единственный случай, когда мы позволим
себе отступить от нее и признаем себя побежденными, - и с нами все
кончено. Мы придем в упадок и исчезнем вместе со всеми другими дикими
ордами.
Он сгреб все бумаги на столе в одну кучу.
- Разведчик признал себя побежденным. Наверняка он сумасшедший. Но
из-за сумасшедших может подняться паника. Великий Совет уже встревожен.
- Значит, я вызван для того, чтобы заняться поисками
успокоительного сиропа?
- Да. Найдите Пэрриша в картографическом департаменте. Он даст вам
координаты этой мусорной ямы - Планеты Вечности.
Вставая, он протянул руку:
- Спокойного рейса и счастливого возвращения, командор.
- Благодарю.
Громовержец" висел на сбалансированной орбите, его экипаж изучал
новый мир, проплывающий под ним. Это была Планета Вечности, вторая
система звезды, очень напоминавшей Солнце. Всего здесь насчитывалось
четыре планеты, но только вторая из них дала приют жизни в поддающейся
обнаружению форме.
Планета Вечности представляла собой приятное зрелище - крупный
голубовато-зеленый шар, сияющий в ярком солнечном свете. Территория ее
суши была больше по сравнению с земной за счет меньших водных
пространств. Можно было различить небольшие, совершенно бесснежные
горные массивы, а также многочисленные реки и озера между поросшими
лесом холмами, которые, как морщины, избороздили всю поверхность
планеты, оставляя на ней редкие равнины. Гряды облаков скрывали землю
наподобие набухших комочков шерсти и ваты.
В мощные бинокли были видны города и небольшие поселки: большинство
из них располагалось на открытых участках, от которых вниз, по
направлению к рекам, простирались густые леса. В долинах между холмами
извивались широкие дороги с тонкими паутинками мостов. Более крупные
города были соединены неясными линиями, напоминавшими железнодорожную
колею, но определить их истинное предназначение на таком расстоянии было
трудно.
Опустив свой бинокль, первым заговорил социолог Пэскью:
- Если допустить, что ночная сторона практически идентична дневной,
то, основываясь на других планетарных вычислениях, я оцениваю общую
численность их населения не более, чем в сто миллионов. Достаточно
пересчитать горошины в одной банке, чтобы знать их приблизительное
количество в других. Самое большее - сто миллионов.
- Это закон для планет этой массы и их скорости размножения, не так
ли? - спросил командор Лейф.
- Не обязательно. В далеком прошлом население Земли тоже не
превышало эту цифру. Но сравните теперь.
- Вы имеете в виду, что эти неспешиты - относительно молодой вид?
- Возможно. Но с другой стороны, они могут быть престарелым и
быстро вымирающим видом. Также можно предположить, что они просто
медленно размножаются, и их естественный прирост невелик.
- Меня теория умирания не убеждает, - включился в разговор
Уолтерсон, геофизик. - Если бы когда-то их было намного больше, то на
планете и сейчас остались бы какие-то следы. Прошлое величие заметно и
спустя века. Вы помните тот город, что мы обнаружили на Геркулесе? Даже
обитатели планеты ничего о нем не знали, а увидеть его можно было только
со значительной высоты.
Они снова принялись внимательно изучать обширные лесные
пространства, теперь уже в поисках там размытых правильных линий, но так
ничего и не обнаружили.
- Они возникли исторически недавно или медленно размножаются, -
решил, наконец, Пэскью. - Таково мое мнение на этот счет.
Хмуро взирая на голубовато-зеленый мир, Лейф медленно произнес:
- По нашим проверенным космическим стандартам мир, насчитывающий
сто миллионов обитателей, слабый. И, конечно же, этого недостаточно,
чтобы привести в состояние ужаса даже самого мелкого бюрократа, не
говоря уже о целом Совете.
Он повернулся и, увидев только что вошедшего связиста,
вопросительно поднял бровь:
- Ну что там?
- Сигнал из Девятого Сектора, сэр.
Распечатав уже расшифрованное сообщение, Лейф стал читать его
вслух:
[19.12. Внеземное пространство. Штаб Обороны командиру боевого
корабля Громовержец". Легкий крейсер Пламя" под командованием
лейтенанта Мэллори направляется в ваш Сектор для инспекции Идио.
Двадцатая эскадра тяжелых крейсеров приведена в боевую готовность в
космопорте Арлингтона, Сектор Девять. Настоящим вы уполномочиваетесь
вызвать перечисленные силы в случае необходимости, принимая над ними
командование. Ратбоун, Командующий Оперативным Департаментом. Штаб
Обороны. Земля.]
Он положил сообщение к другим таким же и, пожав плечами, сказал:
- Кажется, они все-таки решились.
- Да уж, - насмешливо согласился Пэскью. - Итак, они приготовили
нам подкрепление, которое мы сможем без проблем позвать на помощь, и
которое находится слишком далеко, чтобы нам таковую оказать. Пламя"
долетит сюда не раньше, чем через семь недель, кораблям в Арлингтоне
понадобится не менее девятнадцати - двадцати недель, даже используя
суперускорители. К этому времени нас можно уже поджарить, съесть, икнуть
и забыть.
- Я вообще не пойму, из-за чего вся эта кутерьма? - выразил свое
недовольство Уолтерсон. - Этот разведчик Бойделл побывал здесь, и никто
у него ничего не отъел, ведь так же? А там, где прошел один, пройдет и
тысяча.
Пэскью посмотрел на него с сожалением.
- Одинокий чужак вряд ли кого испугает. В этом преимущество
разведчиков. Вспомните Реми П. Тот парень, его звали Джеймс, открывает
ее, высаживается, заводит дружеские отношения, становится братом по
крови, наконец, улетает, провожаемый восторженными криками ее доверчивых
обитателей. А потом там приземляются три корабля с солдатами. Местным
жителям этого не понять. В психологии ремитян решающим фактором является
количество. В результате - война с планетой Реми, если вы помните
историю, была долгой, ожесточенной и нам обошлась дорого.
- Я знаю историю достаточно хорошо, чтобы напомнить вам, что в те
доисторические времена использовались обычные тупоголовые космические
полицейские, и не было людей, специально подготовленных к контакту, -
резко возразил ему Уолтерсон.
- Тем не менее, то, что когда-то уже имело место, может повториться
снова.
- Вот об этом я сейчас и думаю, - вмешался в дискуссию Лейф. -
Могут ли они, едва завидев боевой корабль длиною в полтора километра,
сразу же начать какие-либо действия, которые привели бы к значительным
действиям? Или, чтобы смягчить первый контакт, мне лучше рискнуть
экипажем спасательного катера? Жаль, что этот Бойделл не слишком
разговорчив.
Нервно покусывая верхнюю губу, он снял трубку переговорного
устройства и вызвал рубку связи.
- Есть ли что-нибудь от Бойделла?
- Нет, командор, - ответил голос в трубке. - В Девятом Секторе
считают, что ничего ждать и не приходится. Они только что сообщили, что
он даже не отвечает на их запросы. По их мнению, Бойделл сейчас вне
радиуса досягаемости. Последний раз его наблюдали уже за пределами
слышимости.
- Ладно.
Лейф небрежно бросил трубку и снова стал внимательно всматриваться
в ландшафт, простиравшийся в видовом иллюминаторе.
- Мы ждем уже семь часов, и никто нами не заинтересовался. Там
внизу не видно даже признаков волнения. Держу пари, что у них нет не то
что кораблей, а даже простейших летательных аппаратов, так же как нет и
космических обсерваторий. Они слаборазвиты в нашем понимании.
- Но они могли достичь прогресса на каком-то другом пути развития,
- высказал свое мнение Пэскью.
- Именно это я и имел в виду, - нетерпеливо бросил Лейф. - Мы висим
в зоне видимости телескопов достаточно долго. Если бы они были способны
эффективно противостоять нам, мы бы это уже испытали. Я не склонен
выяснять, кто на самом деле эти неспешиты, послав туда нескольких
человек в невооруженной шлюпке. Мы совершим посадку на Громовержце".
Надеюсь, с головой у них все в порядке.
И он стремительно направился к главной рубке управления, отдавая на
ходу необходимые распоряжения.
Место для посадки было выбрано на плоской, без единого деревца,
вершине утеса в четырнадцати километрах к югу от крупного города. Более
подходящего места не стоило и искать. Огромный, длиною в полтора
километра корабль приземлился, не причинив никому никакого вреда. Грунт
здесь был достаточно твердым, чтобы не просесть под его весом. Некоторое
возвышение давало стратегическое преимущество орудиям Громовержца".
Несмотря на близкое расстояние, город был вне поля зрения,
скрываемый заступавшими его холмами. Через долину проходила узкая
дорога, но сейчас на ней не было никакого движения. Между этой дорогой и
утесом пролегали двухколейные железнодорожные пути с приблизительно
полуметровой шириной колеи и гладкими, без стыков, рельсами из
серебристого металла, проложенными в углублениях бетонного или иного,
подобного ему, основания.
Громадный, черный, несущий в себе что-то зловещее Громовержец"
безмолвствовал, наглухо задраив все входные люки и одновременно открыв
орудийные амбразуры. Лейф напряженно изучал железную дорогу, ожидая
звонка из измерительной лаборатории. Вскоре тот прозвучал. Он снял
трубку и услышал голос Шэллома:
- Воздух пригоден для дыхания, командор.
- Это мы знали и раньше. Разведчик дышал им и не умер.
- Так точно, командор, - спокойно согласился Шэллом. - Но вы
интересовались точным анализом.
- Да. Ведь мы не знаем, сколько находился здесь Бойделл. Может,
день, а может, неделю. Как бы там ни было, но для нас этого не
достаточно. Его могло скрутить, пробудь он здесь месяц или два, испытав
длительное его воздействие. Нас интересует безвредность атмосферы для
постоянного пребывания.
- Практически безвредная, командор. Довольно много озона и аргона,
а в остальном очень похожа на земную.
- Хорошо. Тогда откроем люки и позволим экипажу размять ноги.
- Вот еще кое-что интересное, - продолжал Щэллом. - Предварительные
исследования заняли семь часов двадцать две минуты. За это время
продольное смещение выбранной на экваторе точки составило около трех
десятых градуса. Это значит, что период обращения планеты вокруг своей
оси приблизительно равен одному земному году. Их день и ночь длятся по
шесть месяцев.
- Спасибо, Шэллом, - нисколько не удивившись подобному сообщению,
закончил разговор Лейф.
Он связался с главным машинным отделением и приказал Бентли открыть
силовые замки люков и шлюзов.
Потом позвонил лейтенанту Хардингу, командиру пехотинцев, и
разрешил выйти наружу четвертой части его личного состава при условии,
что они возьмут с собой оружие и будут отходить дальше пределов
досягаемости орудий Громовержца".
После этого он развернулся на своем пневматическом кресле к
иллюминатору, разместил ноги на небольшом выступающем подоконнике и стал
спокойно созерцать инопланетный пейзаж. Уолтерсон и Пэскью с видом людей
наблюдавших за огоньком, бегущим по потянувшемуся к пороховой бочке
бикфордову шнуру, нетерпеливо топтались рядом.
Снова позвонил Шэллом и доложил о результатах измерений
гравитационного и магнитного полей. Через несколько минут он уже сам
пришел в командирскую рубку с более подробной информацией об атмосферной
влажности, барометрических колебаниях и уровнях радиации. Казалось, ему
безразлично, что творится на окружающих корабль холмах, до тех пор пока
это не зафиксируют его датчики. По его мнению, никакой реальной
опасности не существовало, если она не отражалась на подрагивании
стрелок или на светящихся бликах экранов.
Снаружи две сотни парней карабкались вниз по склону утеса и уже
добрались до небольшой поляны со светло-зеленой растительностью; но это
была не трава, а что-то похожее на стелющийся, переплетенный между собой
стеблями клевер. Затем они стали гонять мяч, бороться, играть в чехарду
или просто довольствоваться тем, что лежали на земле, глядя в небо и
наслаждаясь солнечным днем. Маленькая группа отправилась к расположенной
в километре безмолвной железной дороге. Люди обследовали ее, походили по
рельсам, балансируя, как канатоходцы, вытянув руки в стороны,
раскачиваясь и пытаясь сохранить равновесие.
Из команды Шэллома наружу вышли четверо. У двоих в руках были
лопаты и ведра, как у детей, собравшихся на пляж, третий нес ловушку для
всяких козявок, четвертый тащил светоскоп. Первая пара занялась рытьем
земли и выкапыванием клевера, затем приволокли все это на корабль для
своих анализов и изучения бактерий. Ловец букашек поставил свой ящик и
уснул радом с ним. Светоскоп аккуратными зигзагами продвигался вокруг
подножия утеса.
Спустя два часа прозвучал свисток Хардинга, приказывая всем
возвращаться, и солдаты с неохотой поплелись назад. Теперь они снова
были заперты в тесном пространстве корабля, где провели уже столько
времени. За ними высыпали вторые двести человек и точно так же, как
первые, дурачились, включая и эквилибристику на рельсах.
Когда и эта компания уже насладилась своей порцией свободы,
зазвонил колокол кухни, возвестивший, что готов обед. Экипаж поел, после
чего караул ј 1 завалился на свои койки и уснул без задних ног. На
лужайку выбежала третья партия солдат. Неутомимый Шэллом сообщил об
обнаружении девяти новых разновидностей блох, ожидающих, чтобы их
представили энтомологу Гарсайду, и тот каждый раз снисходил до того, что
вылезал из постели.
Когда четвертая и последняя команда пехотинцев вернулись со своей
двухчасовой прогулки, Пэскью уже все здесь осточертело. От недосыпания у
него под глазами образовались круги, но его любопытство так и не было
удовлетворено.
- Более семи часов ожидания на орбите, - пожаловался он Лейфу, - и
еще восемь здесь. Всего около пятнадцати часов. Где это видно?
- Людям необходим был отдых, - ответил Лейф. - Первая заповедь
капитана - забота о людях, которая должна превалировать над всеми
другими заботами. Без этого нельзя решить ни одну задачу. Люди стоят
больше, чем корабль. Они могут строить корабли, но корабли не могут
создавать людей.
- Ну хорошо. Парни получили отдых, немного проветрились, их
моральное состояние улучшилось, все в соответствии с лучшими
психологическими методиками. Что дальше?
- Если ничего не случится, у них будет возможность выспаться.
Сейчас отдыхает первый караул, два других тоже имеют право на это.
- Но это значит, что мы будем сидеть без дела еще восемнадцать
часов, - запротестовал Пэскью.
- Необязательно. Неспешиты могут появиться в любой момент. Нельзя
предположить, сколько их будет, какие у них намерения и как они
собираются осуществить их. В этом случае все поднимутся по тревоге, и
может завязаться такой бой, что вы запомните его на всю жизнь.
Лейф сделал рукой жест в направлении двери.
- А пока все тихо, ложитесь спать. Если заварится каша, другого
такого случая, возможно, придется ждать долго. В нашем положении
вымотанный человек - это бессильный человек.
- А как же вы?
- Как только Хардинг сможет меня сменить, я тоже упаду в кровать и
попытаюсь сладко выспаться.
Пэскью недовольно фыркнул, вопросительно посмотрел на Уолтерсона,
но с его стороны поддержки не получил. Уолтерсон засыпал стоя при одном
упоминании о кровати. Пэскью снова хмыкнул, на этот раз громче, и вышел.
За ним отправился и Уолтерсон.
Они вернулись в рубку через десять часов и нашли Лейфа
свежевыбритым и отдохнувшим. В иллюминаторе был все тот же вид, что и
раньше. Два десятка человек забавлялись на свежем воздухе под лучами
солнца, которое, казалось, совсем не изменило своего положения. Та же
безлюдная дорога и холмы, те же молчаливые, бесстрастно хранившие дух
заброшенности железнодорожные пути.
- Вот хороший пример того, как из ничего получить нечто, -
поучительно произнес Пэскью.
- О чем это вы? - осведомился Лейф.
- Город находится в четырнадцати километрах отсюда. Мы могли бы
дойти до него за два часа. У них было больше чем достаточно времени,
чтобы поднять тревогу, собрать войска и атаковать нас. - Он показал на
мирный пейзаж снаружи: - Где же они?
- Так может, вы нам скажете? - подбодрил его Уолтерсон.
- Всякая форма жизни, способная построить дороги и проложить
рельсы, несомненно, должна обладать глазами и мозгами. Поэтому с
достаточной уверенностью можно сказать, что они видели нас и на орбите,
и потом, когда мы снижались. Я не поверю, что они не подозревают о нашем
существовании. - Он посмотрел поочередно на Лейфа и Уолтерсона и
продолжал: - Они не показываются, потому что умышленно держатся от нас
на расстоянии. А значит, они нас боятся. Следовательно, считают себя
гораздо слабее, как по тому, что они видят перед собой, так и по тому,
что они узнали о нас, войдя в контакт с Бойделлом.
- Я не согласен с последним замечанием, - прервал его Лейф.
- Почему?
- Что же они видят, глядя на нас? Космический корабль и все. Ничто
не указывает на то, что Бойделл представлял именно нас, хотя до этого не
так уж сложно додуматься. Фактически мы остаемся для них кучкой
неизвестных существ.
- Эта ложка дегтя абсолютно не портит мою бочку меда.
- Этот факт портит ваши заключения в двух пунктах, - доказывал свое
Лейф. - Во-первых, как могут они считать себя слабее, не попытавшись
даже взглянуть на нас? Во-вторых, Бойделл сам назвал их непобедимыми. А
это наводит на мысль об их силе. И силе значительного порядка.
- Послушайте, - не унимался Пэскью. - Неважно, сильнее они или
слабее в их собственном понимании. В конечном счете они не могут
противостоять могуществу человеческой расы. Главное сейчас знать,
дружественны они или враждебны по отношению к нам.
- Ну и что из этого?
- Если дружественны, то давно бы уже пытались договориться с нами.
Но даже намека на это нет, ни малейших признаков. Отсюда следует, что мы
им не нравимся. Они забились в свои норы, потому что им не хватает
мускулов, чтобы достойно ответить нам. Они нырнули под одеяла, надеясь,
что мы уберемся и позабавимся где-нибудь в другом месте.
- Есть иная точка зрения, - перебил его Уолтерсон, - что они
достаточно сильны, как и дает нам понять Бойделл. А держатся на
расстоянии потому, что вполне осознают выгоду драться на своей
территории, диктуя нам свои собственные условия. Если они отказываются
прийти сюда, то нам нужно идти к ним, или смириться с теперешним
положением вещей. Если так, то сейчас они готовятся к нашему визиту,
после чего, - он выразительно провел указательным пальцем, по горлу, -
ж-ж-и-к!
- Чушь! - вспыхнул Пэскью.
- Скоро мы узнаем, сильные мы или слабые, - произнес Лейф. - Я
приказал Уильямсу приготовить вертолет. Неспешиты не могут не заметить
эту жужжащую машину. И нам удастся много узнать о них, если его не
собьют.
- А если собьют? - спросил Пэскью.
- На этот вопрос ответ будет тогда, когда он возникнет, - заверил
его Лейф. - Ведь вам, равно как и мне, хорошо известен принцип, что
враждебность нельзя распознать до тех пор, пока она сама себя не
проявит.
Он подошел к иллюминатору и стал пристально всматриваться в
поросшие лесом холмы. Потом, как будто что-то увидев, поднес к глазам
бинокль.
- Святое провидение! - воскликнул он. Пэскью бросился к нему.
- Что случилось?
- Наконец хоть что-то происходит. По крайней мере, это поезд, -
Лейф передал ему бинокль. - Посмотрите сами.
Десяток человек экипажа старательно спиливали с рельсов
металлический порошок для проведения анализов в лаборатории. Как только
до них донеслись незнакомые звуки, они бросили свое занятие и, прикрыв
от солнца глаза руками, застыли, открыв рты и глазея в направлении
востока, как парализованные.
На расстоянии нескольких километров, огибая холм, со скоростью не
больше и не меньше, как два с половиной километра в час, тащился
обтекаемой формы экспресс. Около десяти минут люди недоверчиво наблюдали
за этим чудом, которое покрыло за это время целых полкилометра.
Сирена Громовержца" предупреждающе завыла, и собиратели образцов,
очнувшись, стали взбираться на расположенный под углом в сорок градусов
утес, не очень при этом напрягаясь, но со скоростью большей, чем
надвигавшаяся на них по равнине опасность. У последнего из них хватило
ума прихватить с собой немного порошка, который позже был
классифицирован Шэлломом как титановый сплав.
Впечатляющий, чудовищный Громовержец ждал первого официального
контакта. Из каждого иллюминатора на дорогу и поезд смотрели как минимум
три напряженных лица. Все считали само собой разумеющимся, что,
подъезжая, машина остановится у подножия утеса и из нее для ведения
переговоров появятся странные на вид существа. Никому в тот момент не
приходило в голову, что она может проехать мимо.
Но она все-таки проехала мимо.
Поезд состоял из четырех пассажирских вагонов без локомотива.
Крохотные, ниже человеческого роста, вагончики катились, перевозя около
двух десятков созданий с малиновыми лицами и совиными глазами; некоторые
из них отрешенно глядели в пол, другие на соседей, по сторонам, куда
угодно, но только не на величественного пришельца на вершине утеса.
С момента, когда поезд заметили, прошел ровно один час двадцать
четыре минуты. Это было то рекордное время, за которое он преодолел
расстояние от холма до утеса.
Командор Лейф опустил бинокль и тоном, выражавшим полное
разочарование, обратился к Пэскью:
- Вы точно запомнили, как они выглядят?
- Да. Краснолицые, с похожими на клюв носами и немигающими глазами.
Один положил руку на окно, и я заметил, что на ней пять пальцев, как у
нас, но более тонких.
- Намного медленнее, чем пешеход, - задумчиво выговорил Лейф. - Вот
как это называется. Я даже с натертыми обувью ногами передвигаюсь
быстрее.
Он вновь растерянно посмотрел в иллюминатор. Поезд преодолел еще
около тридцати метров.
- Хотел бы я знать, не основана ли их сила, которую приписывает им
Бойделл, на какой-нибудь скрытой форме хитрости?
- А как считаете вы?
- Если они не могут справиться с нами, пока мы держим корабль в
полной боевой готовности, то они должны попытаться усыпить нашу
бдительность.
- Ну и что, мы ведь не клюнули? - парировал Пэскью. - Если бы
кто-нибудь и надумал напасть на нас, то и прицелиться не успели бы. Я не
понимаю, как они могут усыпить нашу бдительность, только ползая вокруг
нас?
- Их тактика должна соответствовать их собственной логике, а не
нашей, - пояснил Лейф. - Возможно, в этом мире такое ползание вокруг
означает начало атаки. Так ведет себя стая диких собак - отставшее
животное разрывают на части.
Он на какое-то время задумался, затем заговорил снова:
- То, что случилось, кажется мне подозрительным. Я не люблю
показного безразличия, такого, как у них. Проезжая мимо нас, они все
уставились в одну точку. Это неестественно.
- Вот именно! - закричал готовый спорить и убеждать Пэскью.
Лейф небрежно махнул рукой:
- Это грубая ошибка, присущая детям: мерить все на свой лад. То
есть, я хотел сказать, что ненормально иметь глаза и не пользоваться
ими.
- На Земле, - внес свою лепту в разговор Уолтерсон, - некоторые
люди имеют руки, ноги, глаза и даже мозги, но не используют их из-за
того, что имеют несчастье быть неизлечимо больными. - Воодушевленный
установившейся тишиной, он повел дальше: - А что, если эта ветка
соединяет город с санаторием или больницей? Возможно, она служит только
для перевозки больных.
- Скоро мы это узнаем, - Лейф включил переговорное устройство. -
Уильямс, вертолет готов?
- Он уже собран, сейчас его заправляют горючим, командор. Через
десять минут он сможет взлететь.
- Кто дежурный пилот?
- Огилви.
- Пусть полетит за поездом и сообщит, что находится на другом конце
этой ветки. Это нужно сделать до облета города, - и, повернувшись к
остальным, добавил: - Шэллом должен дать общую картину окрестностей, но
она не будет такой подробной, как та информация, которую мы получим от
Огилви.
Пэскью, снова глядя в иллюминатор, спросил:
- Сколько это - медленнее, чем медленно?
- То есть?
- Когда нечто постоянно движется таким черепашьим шагом, что и до
следующего года не доберется до цели, можно ли говорить еще и о каких-то
тормозах? - И, поясняя свою мысль, продолжил: - Может, это только плод
моего воображения, но я представил себе, что поезд резко сбросил
скорость до нескольких метров в час. Я думаю, никто из пассажиров не
пострадает, если в результате этого его швырнет из одного конца поезда в
другой.
Лейф посмотрел в сторону поезда, который находился сейчас
приблизительно в полукилометре от них. Но из-за слишком малой скорости и
из-за того, что он двигался под углом к наблюдателю, невозможно было
определить, прав Пэскью или нет. Лейф следил за поездом еще целых
пятнадцать минут, прежде чем убедился, что тот замедляет ход.
В это время вертолет с характерным звуком вращающихся с огромной
скоростью лопастей уже взмыл в воздух. Двигаясь вдоль железнодорожного
полотна, он обогнал поезд и стал лавировать между холмами, пока его
пластиковая яйцеобразная кабина не стала похожа на семечко фигового
дерева.
Соединившись с рубкой связи, Лейф приказал:
- Подключите нас к переговорной линии Огилви. Он вернулся к
иллюминатору и вновь стал наблюдать за поездом. Никто из членов экипажа
не спал, все тоже следили за происходившим снаружи.
- Поселок в десяти километрах по железной дороге, - прогремело в
динамике. - Еще один - в шести километрах от него. Третий - в восьми
километрах дальше. Высота две тысячи четыреста метров. Поднимаюсь выше.
Через пять минут голос Огилви зазвучал снова:
- На путях поезд из шести вагонов, движется в восточном
направлении. Кажется, остановился, а может, и нет, с такой высоты
разобрать трудно.
- Следует в другом направлении, но с той же скоростью, - заметил
Пэскью, глядя на Уолтерсона. - Провалилась ваша теория перевозки
больных, если этот поезд тоже забит зомби.
- Высота три шестьсот, - объявил динамик. - За холмами вижу большой
город с вокзалом. Расстояние от базы - сорок три километра. Если не
будет приказа вернуться, совершу облет.
Лейф не проронил ни слова. Наступила продолжительная тишина. Поезд
был уже в километре от них, сумев сбавить скорость до одного метра в
минуту. В конце концов он остановился. Простояв около четверти часа, он
столь незаметно начал откатываться назад, что успел проползти около двух
десятков метров, прежде чем наблюдавшие за ним поняли, что он изменил
направление движения. Лейф навел на него свой мощный бинокль. Поезд
определенно возвращался.
- Забавная картинка, - проорал из динамика Огилви. - Улицы
заполнены народом, но все как будто примерзли. То же самое, как я теперь
понимаю, и в поселках. Я пролетел над ними слишком быстро, чтобы
определить это.
- Он спятил, - не сдержался Пэскью. - Что он может утверждать,
находясь на такой высоте?
- Я сейчас прямо над их главной улицей. Это проспект, обсаженный по
обеим сторонам деревьями, с тротуарами, запруженными народом, -
рассказывал дальше Огилви. - Если кто-то и движется, я все равно не могу
заметить этого. Прошу разрешения снизиться до ста пятидесяти метров.
Через второй микрофон, соединенный с рубкой связи, Лейф
поинтересовался:
- Нет ли там каких-либо явных признаков того, что они готовятся
оказать нам сопротивление, как, например, летательные аппараты, ракетные
установки?
- Нет, командор, ничего такого я не вижу.
- Тогда снижайтесь, только не слишком быстро. Если они начнут
стрелять, немедленно уходите.
Опять наступила тишина. Лейф продолжал следить за поездом - тот все
так же пятился со скоростью, для которой, впрочем, вряд ли подходило
само это определение, если понимать под ним быстроту движения. Лейф
подсчитал, что на следующую станцию поезд придет более чем через час.
- Высота сто пятьдесят, - раздалось в динамике, - Всемогущий Зевс!
Я никогда ничего подобного не видел. Они двигаются, это точно. Но так
медленно, что мне пришлось дважды себя проверить, дабы убедиться, что
они живые и не спят.
После небольшой паузы Огилви продолжал свой рассказ:
- Хотите верьте, хотите нет, но здесь есть что-то наподобие
трамвая. Одиннадцатимесячный ребенок, который учится ходить, мог бы
спокойно обогнать его.
- Возвращайтесь, - неожиданно приказал Лейф. - Возвращайтесь, и
после доложите обо всем, что видели.
- Слушаюсь, командор, - в голосе Огилви чувствовалось явное
нежелание подчиняться приказу.
- Какой смысл отзывать его оттуда? - раздраженно спросил Пэскью,
недовольный потерей такого источника информации. - Никакая серьезная
опасность ему не угрожает.
Зачем мы его вообще посылали, если не отваживаемся разузнать там
все подробнее?
- Он должен ответить на самый главный для нас вопрос, а именно: то,
что мы видим вокруг нас, характерное состояние для всей планеты или
только для определенного ее места? После осмотра еще одного города я
пошлю его за тысячу километров отсюда. Этот третий полет разъяснит
многое, - его серые глаза выражали напряженную работу мысли. - В давние
времена пришелец с Марса мог бы сильно ошибиться, если бы характеризовал
Землю как последний оставшийся приют для прокаженных. Сегодня мы сделаем
аналогичную ошибку, что все это карантинная зона, заселенная
паралитиками.
- Не может быть! - испуганно вырвалось у Уолтерсона. - Если мы
совершили посадку в резервации для тяжелобольных, то нам надо поскорее
выбираться отсюда! Я не хочу заразиться каким-нибудь вирусом, против
которого у меня нет естественного иммунитета. Мне просто повезло, когда
я не попал в ту экспедицию на Гермес шесть лет назад. Помните? В течение
трех дней пребывания на планете весь экипаж погиб. Разраставшиеся во все
стороны пучки зловонных отростков на их телах позже были
классифицированы, как грибковые образования.
- Посмотрим, что скажет Огилви, - решил Лейф. - Если он сообщит,
что где-то есть более привычные для нас условия, мы переберемся туда. А
если окажется, что они везде одинаковые, останемся здесь.
- Останемся! - повторил вслед за командором Пэскью. Весь его вид
выражал отвращение. - Что-то подсказывает мне, что вы выбрали именно то
слово - останемся. - Он кивнул на иллюминатор, за которым уже столько
времени подбирался к ним поезд. - Если во всем том, что мы видели и
слышали, есть хоть какой-то смысл, то это значит, что мы сели в
совершенно заслуженную нами лужу.
- А точнее? - проявил заинтересованность Уолтерсон.
- Мы можем оставаться здесь миллион лет или же вернуться домой.
Впервые в нашей триумфальной истории мы терпим настоящее и полное
поражение. Мы абсолютно ничего не выжмем из этого мира по одной очень
уважительной причине, и поделать здесь ничего нельзя, я хочу сказать,
что наша жизнь очень коротка.
- Я не спешу с преждевременными выводами, - поставил точку в
дискуссии Лейф. - Подождем Огилви.
Скоро динамик удивленно сообщил:
- Этот город тоже заполнен ползунами. И трамваи передвигаются с той
же скоростью, если это только можно назвать скоростью. Если хотите, я
снижусь и опишу все подробнее.
- Нет, - проговорил Лейф в микрофон. - Сделайте как можно более
глубокую разведку в восточном направлении. Заберитесь возможно дальше.
Особенно нас интересуют изменения данного феномена. Если обнаружите их,
немедленно докладывайте.
Он отставил микрофон и повернулся к остальным:
- Все, что нам остается сейчас, это не спешить.
- Вот, вы произнесли это! - воскликнул Пэскью. - Ставлю тысячу
против одного, что Бойделл сидел здесь, как и мы, ковыряясь в зубах и
ожидая неизвестно чего, пока ему это не надоело.
Внезапно слушавший их Уолтерсон разразился громким хохотом, чем
поверг присутствующих в изумление.
- Что с вами? - изучающе глядя на него, спросил Пэскью.
- Какие только мысли не приходят иногда в голову, - извиняющимся
тоном произнес Уолтерсон. - Вот мне сейчас подумалось, что если бы
лошади походили на улиток, их никогда нельзя было бы запрячь. Это вполне
разумный принцип, но как, черт возьми, приткнуть его здесь?
- Город в шестидесяти восьми километрах восточнее базы, - объявил
Огилви. - Все то же, что и раньше. Две скорости: двигаются медленно, как
покойники, и медленнее, чем покойники.
Пэскью посмотрел в иллюминатор.
- Клоп быстрее перебирает лапами, чем тащится этот поезд. Он
наверняка остановится возле нас. - Немного поразмыслив, он закончил: -
Как бы там ни было, одно мы знаем точно - они нас боятся.
Сосредоточенно что-то обдумывая, Лейф соединился с Шэлломом:
- Мы выходим наружу. До нашего возвращения записывайте все доклады
Огилви. Если он сообщит о любых быстрых перемещениях, подайте нам
короткий сигнал сиреной.
Затем он позвонил Нолану, Хоффнэглу и Ромеро, трем специалистам по
контакту:
- Готовьте ваши таблицы.
- По инструкции, - напомнил о себе Пэскью, - до тех пор, пока
контакт не состоялся и не доказано, что чужаки настроены дружественно
или, по крайней мере, невраждебно, командир должен осуществлять полный
контроль за своим кораблем.
- К черту инструкции, сейчас не тот случай, - резко оборвал его
Лейф. - Меня интересует поезд. По-моему, уже пора хоть в чем-то
определиться. Решайте сами, идете вы или нет.
- Четырнадцать поселков вдалеке, - вмешался откуда-то со своей
высоты Огилви. - И все в них так торопятся, что можно умереть со скуки,
глядя на них. Держу курс на город на горизонте.
С кипами цветных таблиц в руках явились специалисты по контакту.
Они были без оружия - им единственным запрещалось его ношение. Этот
запрет основывался на теории, по которой явная беспомощность порождает
доверие. В большинстве случаев она находила оправдание, и контактеры
оставались живы. Время от времени она не срабатывала, и жертвы получали
всего лишь достойное погребение.
- А нам как? - посмотрев на вновь прибывших, спросил Уолтерсон. -
Возьмем оружие?
- Рискнем выйти без него, - решился Лейф. - Раса, достаточно
разумная, чтобы разъезжать на поездах, должна четко представлять, что
произойдет, если она только попытается тронуть нас. Пока мы будем вести
переговоры, орудия корабля будут держать их на прицеле.
- Я не полагаюсь на их способность размышлять, как это понимаем мы,
- заметил Пэскью. - За всей их показной цивилизованностью может
скрываться самый коварный нрав в системах с этой стороны Сириуса. - Он
ухмыльнулся и добавил: - Но я доверяю своим ногам. Если эти неспешиты
что-то и задумают, я успею превратиться в легкое облачко пыли в лучах
заходящего солнца раньше; чем они что-либо предпримут.
Лейф улыбнулся, и они пошли к главному выходу. У каждого
иллюминатора толпились люди, наблюдавшие за их спуском по склону к
дороге.
Орудийные расчеты в башнях, хотя и были приведены в состояние
полной боевой готовности, тем не менее прекрасно сознавали, что нельзя
палить во время переговоров из-за риска попасть как в чужих, так и в
своих. Но в случае необходимости они могли нарушить этот нейтралитет,
разрушив пути впереди и сзади поезда, изолируя его для дальнейшей
обработки. На все остальное время им отводилась роль устрашения.
Несмотря на отсутствие всякой видимой угрозы со стороны этого мира,
среди старых членов экипажа существовали определенные опасения. Прежде
мирная обстановка не раз обманывала людей, и они остерегались
какого-нибудь подвоха.
Шестерка добралась до железной дороги приблизительно в двухстах
метрах от поезда и теперь повернула прямо к нему. Они уже видели
машиниста, сидевшего в кабине за панелью из стеклоподобного материала.
Его большие желтые глаза напряженно смотрели прямо перед собой,
малиновое лицо было лишено всякого выражения, обе руки лежали на
рычагах. Полдюжины пришельцев на путях не производили на него никакого
впечатления, он даже не шевельнулся.
Лейф первым подошел к двери кабины - и встретился с неразрешимой
проблемой номер один. Он взялся за ручку, распахнул дверь и с
располагающей улыбкой дружески произнес:
- Здравствуйте!
Машинист не ответил. Но его зрачки стали перемещаться к краям глаз,
а поезд продолжал двигаться по рельсам в том же темпе, так что Лейф едва
не выпустил ручку двери. Чтобы сохранить равновесие, ему пришлось
сделать шаг. Когда зрачки машиниста уже были в углах глаз, Лейф вынужден
был сделать второй шаг.
Только теперь начала поворачиваться голова машиниста. Лейф сделал
еще один шаг. Она повернулась еще немного. Еще шаг. Пятеро его товарищей
старались
Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
Полная версия: "Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу."
Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
Зеркало: "Неспешиты, Рассел Фрэнк, читать или скачать бесплатно эту книгу."
|
|
Просмотров: 234 |
Добавил: cos-book
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|