Статистика
Онлайн всего: 1 Гостей: 1 Пользователей: 0
|
Главная » 2011 » Декабрь » 22 » Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу.
19:35 Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу. |
![Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу. бесплатно скачать]( "Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу. скачать бесплатно, без регистрации")
Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
| Скачайте и откройте один из архивов.
После этого вам будет доступен для скачивания файл: Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу. . Если файл не скачивается, воспользуйтесь дополнительной ссылкой и распакуйте
следующий архив. |
|
Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Ссылка: "Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало: "Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу.">Зеркало 2: "Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу." |
|
Файл: Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу. - был проверен антивирусом Kaspersky Antivirus и ESET NOD32. Вирусов не обнаружено!
|
Читать Стивенсон Роберт Рассказы и стихи скачать Стивенсон Роберт Рассказы и стихи можно отсюда
наконец, посмотрел на своего спутника. Оба были бледны, и во взгля-
де, которым они обменялись, крылся страх.
- Да простит нас бог, да простит нас бог! - сказал мистер Аттерсон.
Но мистер Энфилд только мрачно кивнул и продолжал идти вперед,
по-прежнему храня молчание.
ПОСЛЕДНЯЯ НОЧЬ
Как-то вечером, когда мистер Аттерсон сидел после обеда у камина, к
нему неожиданно явился Пул.
- Бог мой, что вас сюда привело, Пул? - изумленно воскликнул нотариус
и, поглядев на старого слугу, добавил: - Что с вами? Доктор заболел?
- Мистер Аттерсон, - ответил дворецкий, - случилась какая-то беда.
- Садитесь, выпейте вина, - сказал нотариус. - И не спеша объясните
мне, что вам нужно.
- Вы ведь знаете, сэр, привычки доктора, - ответил Пул, - как он те-
перь ото всех запирается. Так вот: он опять заперся в кабинете, и мне
это не нравится, сэр... очень не нравится, право слово. Мистер Аттерсон,
я боюсь.
- Успокойтесь, мой милый, - сказал нотариус. - Говорите яснее. Чего
вы боитесь?
- Я уже неделю как боюсь, - продолжал Пул, упрямо не отвечая на воп-
рос. - И больше у меня сил нет терпеть.
Весь облик Пула подтверждал справедливость его слов; он и держался
иначе, чем обычно, и с той минуты, как он впервые упомянул о своем стра-
хе, он ни разу не посмотрел нотариусу в лицо. Он сидел, придерживая на
колене полную рюмку, к которой даже не прикоснулся, и смотрел в пол.
- Больше сил моих нет терпеть, - повторил он.
- Успокойтесь же, - сказал нотариус. - Я вижу, Пул, что у вас есть
веские основания так говорить, вижу, что случилось что-то серьезное.
Скажите же мне, в чем дело!
- Я думаю, тут произошло преступление, - хрипло ответил Пул.
- Преступление! - воскликнул нотариус раздраженно, так как он был
очень испуган. - Какое преступление? О чем вы говорите?
- Не смею объяснить сэр, - ответил Пул. - Но, может, вы пойдете со
мной и сами посмотрите?
Вместо ответа мистер Аттерсон встал, надел пальто и взял шляпу; при
этом он с большим удивлением заметил, какое невыразимое облегчение отра-
зилось на лице дворецкого, но еще больше нотариус удивился, когда Пул
поставил рюмку на стол, так и не пригубив вина.
Была холодная, бурная, истинно мартовская ночь, бледный месяц опроки-
нулся на спину, словно не выдержав напора ветра, а по небу неслись проз-
рачные батистовые облака. Ветер мешал говорить и так хлестал по щекам,
что к ним приливала кровь. Кроме того, он, казалось, вымел с улиц прохо-
жих - во всяком случае, мистеру Аттерсону никогда не доводилось видеть
эту часть Лондона такой пустынной. Пустынность эта угнетала его, ибо ни-
когда еще он не испытывал столь настоятельной потребности видеть и ощу-
щать вокруг себя людей - как он ни разубеждал себя, им властно владело
тягостное предчувствие непоправимой беды. Площадь, когда они добрались
до нее, была полна ветра и пыли, чахлые деревья за садовой решеткой
хлестали друг друга ветвями. Дворецкий, который всю дорогу держался ша-
гах в двух впереди, теперь остановился посреди мостовой и, несмотря на
резкий ветер, снял шляпу и обтер лоб красным носовым платком. Как ни
быстро он шел, росинки пота, которые он вытирал, были вызваны не уста-
лостью, а душевной мукой - лицо его побелело, голос, когда он заговорил,
был сиплым и прерывистым.
- Что ж, сэр, - сказал он. - Вот мы и пришли.
Дай-то бог, чтобы все оказалось хорошо.
- Аминь, - ответил нотариус.
Дворецкий осторожно постучал, дверь приоткрылась на цепочке, и кто-то
негромко спросил:
- Это вы. Пул?
- Да-да, - сказал Пул. - Открывайте.
Прихожая была ярко освещена, в камине пылал огонь, а возле, словно
овцы, жались все слуги доктора - и мужчины и женщины. При виде мистера
Аттерсона горничная истерически всхлипнула, а кухарка с воплем Благода-
рение богу! Это мистер Аттерсон! кинулась к нотариусу, будто намерева-
ясь заключить его в объятия.
- Как так? - кисло сказал нотариус. - Почему вы все собрались здесь?
Весьма прискорбный непорядок, ваш хозяин будет очень недоволен.
- Они все боятся, - сказал Пул.
Последовало глухое молчание, никто не возразил дворецкому, и только
горничная, уже не сдерживаясь больше, зарыдала в голос.
- Помолчите-ка! - прикрикнул на нее Пул со свирепостью, показывавшей,
насколько были расстроены его собственные нервы; более того, когда столь
внезапно раздалось рыдание девушки, все вздрогнули и повернулись к две-
ри, ведущей в комнаты, с таким выражением, словно ожидали чего-то ужас-
ного.
- Ну-ка, подай мне свечу, - продолжал дворецкий, обращаясь к кухонно-
му мальчишке, - и мы сейчас же со всем этим покончим.
После этого он почтительно попросил мистера Аттерсона следовать за
ним и через черный ход вывел его во двор.
- А теперь, сэр, - сказал он, - идите тихонько: я хочу, чтобы вы слы-
шали, но чтобы вас не слышали. И вот что еще, сэр: если он вдруг пригла-
сит вас войти, вы не входите.
Нервы мистера Аттерсона при этом неожиданном заключении так дерну-
лись, что он чуть было не потерял равновесия; однако он собрался с ду-
хом, последовал за дворецким в лабораторию и, пройдя через анатомический
театр, по-прежнему заставленный ящиками и химической посудой, приблизил-
ся к лестнице. Тут Пул сделал ему знак остановиться и слушать, а сам,
поставив свечу на пол и сделав над собой видимое усилие, поднялся по
ступеням и неуверенно постучал в дверь, обитую красным сукном.
- Сэр, вас хочет видеть мистер Аттерсон, - сказал он громко и снова
судорожно махнул нотариусу, приглашая его слушать хорошенько.
Из-за двери донесся голос.
- Скажите ему, что я никого не принимаю, - произнес он жалобно и
раздраженно.
- Слушаю, сэр, - отозвался Пул почти торжествующим тоном и, взяв све-
чу, вывел мистера Аттерсона во двор, а оттуда направился с ним в большую
кухню, - огонь в большой плите был погашен, и по полу сновали тараканы.
- Сэр, - спросил он, глядя мистеру Аттерсону пряио в глаза, - это был
голос моего хозяина?
- Он очень изменился, - ответил нотариус, побледнев, но не отводя
взгляда.
- Изменился? Еще бы! - сказал дворецкий. - Неужто, прослужив здесь
двадцать лет, я не узнал бы голоса хозяина? Нет, сэр. Хозяина убили; его
убили восемь дней назад, когда мы услышали, как он вдруг воззвал к богу;
а что теперь там вместо него и почему оно там остается... это вопиет к
небесам, мистер Аттерсон!
- Вы рассказываете странные вещи, Пул; это какаято нелепость, любез-
ный, - ответил мистер Аттерсон, прикусывая палец. - Предположим, прои-
зошло то, что вы предполагаете - предположим, доктор Джекил был... ну,
допустим... убит. Так зачем убийце оставаться там? Этого не может быть.
Это противоречит здравому смыслу.
- Вас трудно убедить, мистер Аттерсон, но все равно я вам докажу! -
ответил Пул. - Всю эту неделю, вот послушайте, он... оно... ну, то, что
поселилось в кабинете, день и ночь требует какое-то лекарство и никак не
найдет того, что ему нужно. Раньше он - хозяин то есть - имел привычку
писать на листке, что ему было нужно, и выбрасывать листок на лестницу.
Так вот, всю эту неделю мы ничего, кроме листков, не видели - ничего,
только листки да закрытую дверь; даже еду оставляли на лестнице, чтобы
никто не видел, как ее заберут в кабинет. Так вот, сэр, каждый день по
два, по три раза на дню только и были, что приказы да жалобы, и я обегал
всех лондонских аптекарей. Чуть я принесу это снадобье, так тотчас нахо-
жу еще листок с распоряжением вернуть его аптекарю, - дескать, оно с
примесями, - и обратиться еще к одной фирме. Очень там это снадобье нуж-
но, сэр, а уж для чего - неизвестно.
- А у вас сохранились эти листки? - спросил мистер Аттерсон.
Пул пошарил по карманам и вытащил скомканную записку, которую нотари-
ус, нагнувшись поближе к свече, начал внимательно разглядывать. Содержа-
ние ее было таково: Доктор Джекил с почтением заверяет фирму May, что
последний образчик содержит примеси и совершенно непригоден для его це-
лей. В 18... году доктор Джекил приобрел у их фирмы большую партию этого
препарата. Теперь он просит со всем тщанием проверить, не осталось ли у
них препарата точно такого же состава, каковой и просит выслать ему не-
медленно. Цена не имеет значения. Доктору Джекилу крайне важно получить
этот препарат . До этой фразы тон письма был достаточно деловым, но тут,
как свидетельствовали чернильные брызги, пишущий уже не мог совладать со
своим волнением. Ради всего святого, - добавлял он, - разыщите для меня
старый препарат!
- Странное письмо, - задумчиво произнес мистер Аттерсон и тут же рез-
ко спросил: - А почему оно вскрыто?
- Приказчик у May очень рассердился, сэр, и швырнул его мне прямо в
лицо, - ответил Пул.
- Это ведь почерк доктора, вы видите? - продолжал нотариус.
- Похож-то он похож, - угрюмо согласился дворецкий и вдруг сказал
совсем другим голосом: - Только что толку от почерка? Я же его самого
видел!
- Видели его? - повторил мистер Аттерсон. - И что же?
- А вот что! - ответил Пул. - Было это так: я вошел в лабораторию из
сада. А он, наверное, прокрался туда искать это свое снадобье, потому
что дверь кабинета была открыта, а он возился среди ящиков в дальнем
конце залы. Он поднял голову, когда я вошел, взвизгнул и кинулся вверх
по лестнице в кабинет. Я и виделто его одну минуту, сэр, но волосы у ме-
ня все равно стали дыбом, что твои перья. Сэр, если это был мой хозяин,
то почему у него на лице была маска? Если это был мой хозяин, почему он
завизжал, как крыса, и убежал от меня? Я ведь много лет ему служил! И
еще... - Дворецкий умолк и провел рукой по лицу.
- Все это очень странно, - сказал мистер Аттерсон, - но я, кажется,
догадываюсь, в чем дело. Совершенно ясно, Пул, что ваш хозяин стал жерт-
вой одной из тех болезней, которые не только причиняют человеку мучи-
тельные страдания, но и обезображивают его. Вот, наверное, почему изме-
нился его голос. Вот почему он стал носить маску и отказывается видеть
своих друзей. Вот почему он так стремится отыскать это лекарство, с по-
мощью которого несчастный надеется исцелиться - дай бог, чтобы надежда
его не обманула! Вот что я думаю, Пул. Это очень печально, даже ужасно,
но, во всяком случае, понятно и естественно, все объясняет и избавляет
нас от излишних тревог.
- Сэр, - сказал дворецкий, чье бледное лицо пошло мучнистыми пятнами,
- это была какая-то тварь, а не мой хозяин, я хоть присягнуть готов. Мой
хозяин, - тут он оглянулся и перешел на шепот, - мой хозяин высок ростом
и хорошо сложен, а это был почти карлик...
Аттерсон попробовал возражать, но Пул перебил его.
- Ах, сэр! - воскликнул он. - Что ж, по-вашему, я не узнаю хозяина,
прослужив у него двадцать лет? Что же, по-вашему, я не знаю, до какого
места достигает его голова в двери кабинета, где я видел его каждое утро
чуть ли не всю мою жизнь? Нет, сэр, этот в маске не был доктором Джеки-
лом. Одному богу известно, что это была за тварь, но это был не доктор
Джекил; и я знаю, что произошло убийство.
- Пул, - сказал нотариус, - раз вы утверждаете подобные вещи, я обя-
зан удостовериться, что вы ошибаетесь. Мне очень не хочется идти напере-
кор желаниям вашего хозяина (а это странное письмо как будто свиде-
тельствует, что он еще жив), но я считаю, что мой долг - взломать эту
дверь.
- И правильно, мистер Аттерсон! - вскричал дворецкий.
- Однако возникает новый вопрос, - продолжал Аттерсон. - Кто это сде-
лает?
- Мы с вами, - мужественно ответил дворецкий.
- Прекрасно сказано, - воскликнул нотариус. - И чем бы это ни кончи-
лось, я позабочусь, чтобы вы никак не пострадали.
- В лаборатории есть топор, - продолжал Пул, - а вы, сэр, возьмите
кочергу.
Нотариус поднял это нехитрое, но тяжелое оружие и взвесил его в руке.
- А вы знаете. Пул, - сказал он, глядя на дворецкого, - что мы с вами
намерены поставить себя в довольно опасное положение?
- А как же, сэр! Понятное дело, - ответил дворецкий.
- В таком случае нам следует быть друг с другом откровенными, - заме-
тил нотариус. - Мы оба говорим не все, что думаем, так выскажемся начис-
тоту. Вы узнали эту замаскированную фигуру?
- Ну, сэр, эта тварь бежала так быстро, да еще сгибаясь чуть не попо-
лам, что сказать точно я не могу. Но если вы хотели спросить, был ли это
мистер Хайд, так я думаю, что да. Видите ли, и сложение такое, и провор-
ность, да и кто еще мог войти в лабораторию с улицы? Вы ведь не забыли,
сэр, что у него был ключ, когда случилось то убийство. И мало того! Я не
знаю, мистер Аттерсон, вы этого мистера Хайда встречали?
- Да, - ответил нотариус. - Я однажды беседовал с ним.
- Ну, тогда вы, как и все мы, наверное, замечали, что есть в нем ка-
кая-то странность... отчего человеку ни по себе становится... не знаю,
как бы выразиться пояснее, сэр, - вроде как сразу мороз до костей проби-
рает.
- Признаюсь, и я испытал нечто подобное, - сказал мистер Аттерсон.
- Так вот, сэр, - продолжал Пул, - когда эта тварь в маске запрыгала,
точно обезьяна, среди ящиков и кинулась в кабинет, я весь оледенел. Ко-
нечно, я знаю, что это не доказательство для суда, мистер Аттерсон, нас-
только-то и я учен. Но что человек чувствует, то он чувствует: я хоть на
Библии поклянусь, что это был мистер Хайд.
- Да-да, - ответил нотариус. - Я сам этого опасался. Боюсь, эту связь
породило зло, и сама она могла породить только зло. Да, я верю вам, я
верю, что бедный Гарри убит, и я верю, что его убийца (для чего, только
богу ведомо) все еще прячется в комнате своей жертвы. Ну, да будет нашим
делом отмщение. Позовите Брэдшоу.
Лакей тотчас явился, бледный и испуганный.
- Возьмите себя в руки, Брэдшоу, - сказал нотариус. - Я понимаю, что
эта неопределенность измучила нас всех; но теперь мы намерены положить
ей конец. Мы с Пулом собираемся взломать дверь кабинета. Если все благо-
получно, ответственность я возьму на себя. Но если действительно что-то
случилось, злодей может попытаться спастись через черный ход, поэтому вы
с мальчиком возьмите по крепкой палке и сторожите его на улице у двери
лаборатории. Мы дадим вам десять минут, чтобы вы успели добраться до
своего поста.
Брэдшоу вышел, а нотариус поглядел на свои часы.
- А мы с вами, Пул, отправимся на свой пост, - сказал он и, взяв ко-
чергу под мышку, вышел во двор. Луну затянули тучи, и стало совсем тем-
но. Ветер, проникавший в глубокий колодец двора лишь отдельными порыва-
ми, колебал и почти гасил огонек свечи, пока они не укрылись в лаборато-
рии, где бесшумно опустились на стулья и принялись молча ждать. Вокруг
глухо гудел Лондон, но вблизи них тишину нарушал только звук шагов в ка-
бинете.
- Оно расхаживает так все дни напролет, сэр, - прошептал Пул. - Да и
почти всю ночь тоже. Перестает только, когда приносят от аптекаря новый
образчик. Нечистая совесть - лютый враг покоя! И каждый этот шаг, сэр, -
капля безвинно пролитой крови! Послушайте, послушайте, мистер Аттерсон!
Внимательно послушайте и скажите мне, разве это походка доктора?
Шаги были легкие и странные - несмотря на всю их медлительность, в
них была какая-то упругость, и они ничуть не походили на тяжелую поступь
Генри Джекила. Аттерсон вздохнул.
- И больше ничего не бывает слышно? - спросил он.
Пул многозначительно кивнул.
- Один раз, - сказал он, - один раз я слышал, что оно плачет.
- Плачет? Как так? - воскликнул нотариус, внезапно похолодев от ужа-
са.
- Точно женщина или неприкаянная душа, - пояснил дворецкий. - И так у
меня тяжко на сердце стало, Что я сам чуть не заплакал.
Тем временем десять минут истекли. Пул извлек топор из-под вороха
упаковочной соломы, свеча была водворена на ближайший к лестнице стол,
чтобы освещать путь штурмующим, и они, затаив дыхание, приблизились к
двери, за которой в ночной тиши все еще раздавался мерный звук терпели-
вых шагов.
- Джекил, - громко воскликнул Аттерсон, - я требую, чтобы вы меня
впустили! - Ответа не последовало, и он продолжал: - Я честно предупреж-
даю вас, что мы заподозрили недоброе и я должен увидеть вас - и увижу.
Если не добром, так силой, если не с вашего согласия, то взломав эту
дверь!
- Аттерсон! - раздался голос за дверью. - Сжальтесь, во имя бога!
- Это не голос Джекила! - вскричал Аттерсон. - Это голос Хайда! Ло-
майте дверь. Пул!
Пул взмахнул топором, все здание содрогнулось от удара, а обитая
красным сукном дверь прогнулась, держась на петлях и замке. Из кабинета
донесся пронзительный вопль, полный животного ужаса. Вновь взвился то-
пор, и вновь затрещали филенки, вновь дверь прогнулась, но дерево было
крепким, а петли пригнаны превосходно, и первые четыре удара не достигли
цели; только после пятого замок сломался, и сорванная с петель дверь
упала на ковер в кабинете.
Аттерсон и дворецкий, испуганные собственной яростью и внезапно нас-
тупившей тишиной, осторожно заглянули внутрь. Перед ними был озаренный
мягким светом кабинет: в камине пылал и что-то бормотал яркий огонь, пел
свою тоненькую песенку чайник, на письменном столе аккуратной стопкой
лежали бумаги, два-три ящика были слегка выдвинуты, столик у камина был
накрыт к чаю - более мирную комнату трудно было себе представить, и, ес-
ли бы не стеклянные шкафы, полные всяческих химикалий, она показалась бы
самой обычной и непримечательной комнатой во всем Лондоне.
Посреди нее на полу, скорчившись, лежал человек - его тело дергалось
в последних конвульсиях. Они на цыпочках приблизились, перевернули его
на спину и увидели черты Эдварда Хайда. Одежда была ему велика - она
пришлась бы впору человеку сложения доктора Джекила; вздутые жилы на
лбу, казалось, еще хранили биение жизни, но жизнь уже угасла, и Аттер-
сон, заметив раздавленный флакончик в сведенных пальцах и ощутив в воз-
духе сильный запах горького миндаля, понял, что перед ним труп самоубий-
цы.
- Мы явились слишком поздно и чтобы спасти и чтобы наказать, - сказал
он угрюмо. - Хайд покончил расчеты с жизнью, и нам остается только найти
тело вашего хозяина.
Анатомический театр занимал почти весь первый этаж здания и освещался
сверху; кабинет находился на антресолях и был обращен окнами во двор. К
двери, выходившей в улочку, из театра вел коридор, а с кабинетом она со-
общалась второй лестницей. Кроме нескольких темных чуланов и обширного
подвала, никаких других помещений в здании больше не было. Мистер Аттер-
сон и дворецкий обыскали кабинет и театр самым тщательным образом. В чу-
ланы достаточно было просто заглянуть, так как они были пусты, а судя по
слою пыли на дверях, в них очень давно никто не заходил. Подвал, правда,
был завален всяческим хламом, восходившим еще ко временам хирурга, пред-
шественника Джекила, но стоило им открыть дверь, как с нее сорвался нас-
тоящий ковер паутины, возвещая, что и здесь они ничего не найдут. Все
поиски Генри Джекила, живого или мертвого, оказались тщетными.
Пул, топая и прислушиваясь, прошел по каменным плитам коридора.
- Наверное, он похоронил его тут, - сказал дворецкий.
- А может быть, он бежал, - отозвался Аттерсон и подошел к двери, вы-
ходившей на улицу. Она была заперта, а на полу вблизи нее они обнаружили
ключ, уже слегка покрывшийся ржавчиной.
- Им, кажется, давно не пользовались, - заметил нотариус.
- Не пользовались? - переспросил Пул. - Разве вы не видите, сэр, что
ключ сломан? Словно на него наступили.
- Верно, - ответил Аттерсон. - И место излома тоже заржавело.
Они испуганно переглянулись.
- Я ничего не понимаю, Пул, - сказал нотариус. - Вернемся в кабинет.
Они молча поднялись по лестнице и, с ужасом косясь на труп, начали
подробно осматривать все, что находилось в кабинете. На одном из столов
можно было заметить следы химического опыта: на стеклянных блюдечках ле-
жали разной величины кучки какой-то белой соли, точно несчастному поме-
шали докончить проводимое им исследование.
- То самое снадобье, которое я ему все время разыскивал, - сказал
Пул, но тут чайник вскипел, и вода с шипеньем пролилась на огонь.
Это заставило их подойти к камину - к нему было пододвинуто покойное
кресло, рядом на столике расставлен чайный прибор и даже сахар был уже
положен в чашку. На каминной полке стояло несколько книг; раскрытый том
лежал на столике возле чашки - это был богословский трактат, о котором
Джекил не раз отзывался с большим уважением, но теперь Аттерсон с изум-
лением увидел, что поля испещрены кощунственными замечаниями, написанны-
ми рукой доктора.
Затем, продолжая осмотр, они подошли к вращающемуся зеркалу и посмот-
рели в него с невольным страхом. Однако оно было повернуто так, что они
увидели только алые отблески, играющие на потолке, пламя и сотни его от-
ражений в стеклянных дверцах шкафов и свои собственные бледные, испуган-
ные лица.
- Это зеркало видело странные вещи, сэр, - прошептал Пул.
- Но ничего более странного, чем оно само, - так же тихо ответил но-
тариус. - Для чего Джекил... - при этом слове он вздрогнул и умолк, но
тут же справился со своей слабостью... - Зачем оно понадобилось Джекилу?
- Кто знает! - ответил Пул.
Затем они подошли к столу. На аккуратной стопке бумаг лежал большой
конверт, на котором почерком доктора было написано имя мистера Аттерсо-
на. Нотариус распечатал его, и на пол упало несколько документов. Первым
было завещание, составленное столь же необычно, как и то, которое нота-
риус вернул доктору за полгода до этого, - как духовная на случай смерти
и как дарственная на случай исчезновения; однако вместо имени Эдварда
Хайда нотариус с невыразимом удивлением прочел теперь в завещании имя
Габриэля Джона Аттерсона. Он посмотрел на Пула, затем снова на документ
и, наконец, перевел взгляд на мертвого преступника, распростертого на
ковре.
- У меня голова кругом идет, - сказал он. - Хайд был здесь полным хо-
зяином несколько дней, у него не было причин любить меня, он, несомнен-
но, пришел в бешенство, обнаружив, что его лишили наследства, - и
все-таки он не уничтожил завещания!
Он поднял вторую бумагу. Это оказалась короткая записка, написанная
рукой доктора, сверху стояла дата.
- Ах, Пул! - вскричал нотариус. - Он был сегодня здесь, и он был жив.
За столь короткий срок скрыть его тело бесследно было бы невозможно -
значит, он жив, значит, он бежал! Но почему бежал! И как? Однако в таком
случае можем ли мы объявить об этом самоубийстве? Мы должны быть крайне
осторожны. Я предвижу, что мы можем навлечь на вашего хозяина страшную
беду.
- Почему вы не прочтете записку, сэр? - спросил Пул.
- Потому что я боюсь, - мрачно ответил нотариус. - Дай-то бог, чтобы
мой страх не оправдался!
Он поднес бумагу к глазам и прочел следующее:
Дорогой Аттерсон! Когда вы будете читать эти строки, я исчезну - при
каких именно обстоятельствах, я не могу предугадать, однако предчувствие
и немыслимое положение, в котором я нахожусь, убеждают меня, что конец
неотвратим и, вероятно, близок. В таком случае начните с письма Лэньона,
которое он, если верить его словам, собирался вам вручить; если же вы
пожелаете узнать больше, в таком случае обратитесь к исповеди, которую
оставляет вам ваш недостойный и несчастный друг Генри Джекил .
- Тут было вложено что-то еще? - спросил Аттерсон.
- Вот, сэр, - ответил Пул и вручил ему пухлый пакет, запечатанный в
нескольких местах сургучом.
Нотариус спрятал его в карман.
- Об этих бумагах нельзя говорить никому. Если ваш хозяин бежал или
умер, мы можем хотя бы попробовать спасти его доброе имя. Сейчас десять
часов, я должен пойти домой, чтобы без помехи прочесть эти бумаги, но я
вернусь до полуночи, и тогда мы пошлем за полицией.
Они вышли, заперли дверь лаборатории, и Аттерсон, оставив слуг в при-
хожей у огня, отправился к себе домой, чтобы прочесть два письма, в ко-
торых содержалось объяснение тайны.
ПИСЬМО ДОКТОРА ЛЭНЬОНА
Девятого января, то есть четыре дня тому назад, я получил с вечерней,
почтой заказное письмо, адрес на котором был написан рукой моего коллеги
и школьного товарища Генри Джекила. Это меня очень удивило, так как у
нас с ним не было обыкновения переписываться, а я видел его - собственно
говоря, обедал у него - только накануне; и, уж во всяком случае, я не
мог понять, зачем ему понадобилось прибегать к столь официальному спосо-
бу общения, как заказное письмо. Содержание письма только усилило мое
недоумение. Я приведу его полностью.
9 января 18... года.
Дорогой Лэньон, вы - один из моих старейших друзей, и хотя по време-
нам у нас бывали разногласия из-за научных теорий, наша взаимная привя-
занность как будто нисколько не охладела - во всяком случае, с моей сто-
роны. Я не могу припомнить дня, когда, скажи вы мне: Джекил, в ваших
силах спасти мою жизнь, мою честь, мой рассудок", - я не пожертвовал бы
левой рукой, лишь бы помочь вам. Лэньон, в ваших силах спасти мою жизнь,
мою честь, мой рассудок - если вы откажете сегодня в моей просьбе, я по-
гиб. Подобное предисловие может навести вас на мысль, что я намерен про-
сить вас о какой-то неблаговидной услуге. Но судите сами.
Я прошу вас освободить этот вечер от каких-либо дел - если даже вас
вызовут к постели больного монарха, откажитесь! Возьмите кеб, если
только ваш собственный экипаж уже не стоит у дверей, и с этим письмом
(для справок) поезжайте прямо ко мне домой. Пулу, моему дворецкому, даны
надлежащие указания - он будет ждать вашего приезда, уже пригласив сле-
саря. Затем пусть они взломают дверь моего кабинета, но войдете в него
вы один. Войдя, откройте стеклянный шкаф, слева (помеченный буквой Е")
- если он заперт, сломайте замок и выньте со всем содержимым четвертый
ящик сверху или (что то же самое) третий, считая снизу. Меня грызет
страх, что в расстройстве чувств я могу дать вам неправильные указания,
но даже если я ошибся, вы узнаете нужный ящик по его содержимому: порош-
ки, небольшой флакон и толстая тетрадь. Умоляю вас, отвезите этот ящик
прямо, как он есть, к себе на Кавендиш-сквер.
Это первая часть услуги, которой я от вас жду. Теперь о второй ее
части. Если вы поедете ко мне немедленно после получения письма, вы, ко-
нечно, вернетесь домой задолго до полуночи, но я даю вам срок до этого
часа - не только потому, что опасаюсь какой-нибудь из тех задержек, ко-
торые невозможно ни предвидеть, ни предотвратить, но и потому, что для
дальнейшего предпочтительно выбрать время, когда ваши слуги будут уже
спать. Так вот: в полночь будьте у себя и непременно одни - надо, чтобы
вы сами открыли дверь тому, кто явится к вам от моего имени, и передали
ему ящик, который возьмете в моем кабинете. На этом ваша роль окончится,
и вы заслужите мою вечную благодарность. Затем через пять минут, если вы
потребуете объяснений, вы поймете всю важность этих предосторожностей и
убедитесь, что, пренебреги вы хотя бы одной из них, какими бы нелепыми
они вам ни казались, вы могли бы оказаться повинны в моей смерти или бе-
зумии.
Как ни уверен я, что вы свято исполните мою просьбу, сердце мое сжи-
мается, а рука дрожит при одной только мысли о возможности обратного.
Подумайте: в этот час я нахожусь далеко от дома, меня снедает черное от-
чаяние, которое невозможно даже вообразить, и в то же время я знаю, что
стоит вам точно выполнить все мои инструкции - и мои тревоги останутся
позади, как будто я читал о них в книге. Помогите мне, дорогой Лэньон,
спасите вашего друга Г.Дж.
Р. S. Я уже запечатал письмо, как вдруг мной овладел новый страх.
Возможно, что почта задержится и вы получите это письмо только завтра
утром. В таком случае, дорогой Лэньон, выполните мое поручение в течение
дня, когда вам будет удобнее, и снова ожидайте моего посланца в полночь.
Но возможно, будет уже поздно, и если ночью к вам никто не явится, знай-
те, что вы уже никогда больше не увидите Генри Джекила .
Прочитав это письмо, я исполнился уверенности, что мой коллега сошел
с ума, но тем не менее счел себя обязанным исполнить его просьбу, так
как у меня не было иных доказательств его безумия. Чем меньше я понимал,
что означает вся эта абракадабра, тем меньше мог судить о ее важности, а
оставить без внимания столь отчаянную мольбу значило бы взять на себя
тяжкую ответственность. Поэтому я тут же встал из-за стола, сел на из-
возчика и поехал прямо к дому Джекила. Дворецкий уже ждал меня: он тоже
получил с вечерней почтой заказное письмо с инструкциями и тотчас послал
за слесарем и за плотником. Они явились, когда мы еще разговаривали, и
мы все вместе направились в секционную покойного доктора Денмена, откуда
(как вам, несомненно, известно) легче всего попасть в кабинет Джекила.
Дверь оказалась на редкость крепкой, а замок - чрезвычайно хитрым. Плот-
ник заявил, что взломать дверь будет очень трудно и что ему придется
сильно ее повредить, и слесарь тоже совсем было отчаялся. Однако он ока-
зался искусным мастером, и через два часа замок все же поддался его уси-
лиям. Шкаф, помеченный буквой Е", не был заперт, я вынул ящик, приказал
наложить в него соломы и обернуть его простыней, а затем поехал с ним к
себе на Кавендиш-сквер.
Там я внимательно рассмотрел его содержимое. Порошки были завернуты
очень аккуратно; но все же не так, как завернул бы их настоящий апте-
карь, из чего я заключил, что их изготовил сам Джекил. Когда же я раз-
вернул один пакетик, то увидел какую-то кристаллическую соль белого цве-
та. Флакончик, которым я занялся в следующую очередь, был наполнен до
половины кроваво-красной жидкостью - она обладала резким душным запахом
и, насколько я мог судить, имела в своем составе фосфор и какой-то эфир.
Что еще входило в нее, сказать не могу. Тетрадь была самой обыкновенной
тетрадью и не содержала почти никаких записей, кроме столбиков дат. Они
охватывали много лет, но я заметил, что они резко обрывались на числе
более чем годовой давности. Иногда возле даты имелось какоенибудь приме-
чание, чаще всего - одно слово. Удвоено" встречалось шесть или семь раз
на несколько сот записей, а где-то в самом начале с тремя восклица-
тельными знаками значилось: Полнейшая неудача!!! Все это только разд-
разнило мое любопытство, но ничего не объяснило. Передо мной был флакон-
чик с какой-то тинктурой, пакетики с какой-то солью и записи каких-то
опытов, которые (подобно подавляющему большинству экспериментов Джекила)
не дали практических результатов. Каким образом присутствие этих предме-
тов в моем доме могло спасти или погубить честь, рассудок и жизнь моего
легкомысленного коллеги? Если его посланец может явиться в один дом, то
почему не в другой? И даже если на то действительно есть веская причина,
то почему я должен хранить его приход в тайне? Чем больше я ломал над
этим голову, тем больше убеждался, что единственное объяснение следует
искать в мозговом заболевании. Поэтому, хотя я и отпустил слуг спать, но
тем не менее зарядил свой старый револьвер, чтобы иметь возможность за-
щищаться.
Не успел отзвучать над Лондоном бой часов, возвещавший полночь, как
раздался чуть слышный стук дверного
Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
Полная версия: "Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу."
Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу.">
Зеркало: "Рассказы и стихи, Стивенсон Роберт, читать или скачать бесплатно эту книгу."
|
|
Просмотров: 231 |
Добавил: cos-book
| Рейтинг: 0.0/0 |
|
|